Медные и латунные подвески играли значительную роль в быту и народном костюме северных и сибирских народов.

В конце XIX века археологические раскопки на Северном Урале выявили многочисленные захоронения различных этнических групп, таких как ненцы, остяки, вогулы, и коми-пермяки, в которых обнаружены медные и латунные подвески разнообразных форм и орнаментов. Эти украшения прикреплялись к одежде и головным уборам.

Подобные подвески широко использовались в костюмах и обрядах шаманов по всей Сибири, в том числе и в наше время.

В 1936 году большая коллекция медных, латунных и бронзовых подвесок была доставлена из Обдорска (ныне г. Салехард) экспедицией Музея антропологии и этнографии при Академии наук в Санкт-Петербург. Это считается важным научным открытием, подтверждающим развитие меднолитейного промысла в регионе.

Хотя производство медных подвесок прекратилось после 1960-х годов, они до сих пор используются в костюмах и обрядах шаманов, придавая особую атмосферу культурным практикам.

Медные изделия всегда ценились северными народами из-за их целебных свойств. Они применяли медные пятаки для облегчения боли при ушибах, а латунные амулеты и кресты носили, чтобы защитить себя от болезней и злых духов. Это объясняет почему медным изделиям уделяется особое внимание и по сей день.

Из-за условий кочевого образа жизни народов Севера, которые не позволяли им накапливать большое количество предметов бытового обихода, особенно ценными были небольшие изделия из цветных металлов, передаваемые по наследству из поколения в поколение. Эти украшения, такие как подвески, гребни и украшения для головных уборов, были невероятно важны и представляли собой неотъемлемую часть национальной культуры.

Ненцы, ханты, манси, эвенки приобретали заказанные у русских мастеров украшения, оплачивая их драгоценными мехами, такими как песец и соболь. В XIX веке также существовала практика перекупщиков, которые приобретали изделия у местных медников по низким ценам и перепродавали их местным жителям. Российская продукция литейщиков пользовалась спросом не только на местном уровне, но и на Дальнем Востоке. К концу 1970-х годов в магазинах Магадана можно было приобрести разнообразные подвески и бляшки с различными изображениями.

Археолог А.П. Окладников отмечает, что в XIX - начале XX века большой спрос на медные и латунные украшения стимулировал развитие промысла, с несколькими центрами меднолитейного искусства. Пик производства подвесок пришелся на 1920-1930-е годы, когда в Туле было организовано производство. На тот момент в Ленинграде был также создан Институт Севера, который изучал быт и историю этнических групп, населявших регион. К сожалению, в 1939 году институт был разрушен пожаром, уничтожив множество коллекций. После этого институт перестал существовать, но дошедшие до наших дней металлические украшения хранятся в музеях некоторых российских городов.

Художник А.Л. Горбунков внимательно изучил металлические украшения северных народов в период своего пребывания в Западной Сибири в 1930-х годах, когда он был сослан в район Салехарда. В результате своих исследований он создал множество зарисовок разнообразных металлических подвесок, которые были опубликованы в альбоме «Северные россыпи» в 1960-х годах. Его работа представляет особый интерес для тех, кто интересуется русскими меднолитейными промыслами XIX— XX веков. Горбунков подтвердил существование в начале прошлого века мастерской кузнеца Михайленко в городе Березове, где выполнялись заказы местного населения на медные украшения, а также латунные бляхи для конской и оленьей упряжи.

К концу XIX века выделялись четыре основных центра меднолитейного промысла — бассейны Мезени и Печоры, Северный Урал и Западная Сибирь (Тобольск и Салехард). Мастерские этих центров обеспечивали своими изделиями не только народы, проживавшие на территории самих центров, такие как ненцы, коми, ханты и манси, но и другие этнические группы Восточной Сибири и Дальнего Востока, включая эвенков, юкагиров и нганасан.

Натуральный обмен упрощал торговлю, однако к середине XX века спрос на металлические украшения среди местного населения резко снизился, что привело к сокращению металлообрабатывающих промыслов. Частично это было вызвано переходом местного населения на оседлый образ жизни и изменением бытовых предпочтений. Современная одежда вытеснила национальные костюмы, и вместе с ними ушла и потребность в металлических украшениях.

Остяцкие бляхи представляют собой относительно новое явление, первые упоминания о котором появились только в середине XVIII века и были крайне ограниченными. В 1889 году исследователь народов Приуралья Д.Н. Анучин упомянул бляхи из коллекции Тобольского краеведческого музея, а в 1909 году археолог С.Н. Руденко, проводивший раскопки остяцких могильников середины XIX века на правом берегу Оби, в районе Обдорска, обнаружил значительное количество медных подвесок с изображениями, такими как прорезные коньки, орлы в круге, всадники с жезлом и кентавры. А.Л. Горбунков опубликовал около тридцати различных типов латунных подвесок, которые местное население именовало "еся-пу", высоко ценя их.

Среди разнообразия блях можно встретить круглые с ушком для крепления к головному убору, а также ромбовидные подвески. На них часто изображались священные животные народов Приобья, такие как кони, медведи, гуси и олени. Также были обнаружены бляшки с изображением креста в круге и решетки, символизирующей солнце. Особенно стоит отметить изображения кентавров, крылатых всадников с скипетрами, стрельцов или воинов в костюмах, иногда напоминающих польскую военную форму XVIII—XIX веков.

Характеристики остяцких блях демонстрируют определенную устойчивость в наборе сюжетов, композиционных решениях, размерах, формах и технике исполнения.

Остяцкие бляхи можно классифицировать на две основные категории:

• первая группа, отличающаяся по технике исполнения и изображаемым сюжетам, включает круглые подвески с кентаврами, воинами и стрельцами, которые были выполнены методом литья;
• вторая группа представляет собой многочисленные подвески разнообразной формы, преимущественно ромбовидной, с просечными узорами и схематическим изображением человека, а также круглые просечные подвески с изображениями орлов, медведей, коней, гусей и других животных, которые на Севере считались священными.

На всех изделиях изображение находится с одной стороны, а обратная сторона всегда плоская, иногда с незначительными неровностями, остающимися после процесса литья. В орнаментировке дисковидных блях с кентаврами можно увидеть влияние формы и техники литья бронзовых китайских зеркал. Сюжеты с кентаврами имеют древние корни и встречаются как в Западной Европе, так и в России. Например, изображение кентавра, крылатого всадника с скипетром, можно найти на древнерусских хоросах — паникадилах, установленных в храмах Новгорода и других городах XV века.

В XIX веке русские медники, вроде Михайленко, использовали древнерусские и западноевропейские образы кентавров и стрельцов на подвесках, предназначенных для шаманских костюмов. По словам А.П. Окладникова, это было дерзкое творческое преобразование, в результате которого появилось нечто новое и даже более совершенное, чем прежде.

Популярность дисковидных подвесок с кентаврами объясняется не только изображением, но и их формой, которая ассоциировалась с символом солнца. Воин в полном вооружении с ружьем, высокой шапкой, париком и длинной одеждой напоминал западноевропейские образы воинов. Вероятно, образцами для этой группы подвесок послужили гравюры или литографии русских и западных мастеров, которые были востребованы медниками после 1812 года. Также возможно, что влияние на русское искусство в XIX веке оказали ссыльные поляки и шведы, проживавшие в Тобольске и Березове.

В настоящее время меднолитейный промысел, который существовал благодаря заказам народов Севера, Урала, Сибири и Дальнего Востока, исчез. Только архивы и коллекции музеев позволяют восстановить историю его развития и определить его место в русском декоративно-прикладном искусстве.