Ко второй половине XVIII века эпоха великих географических открытий сменилась периодом систематизации и классификации всего обнаруженного на континентах и островах, в морях и океанах. Несмотря на поток новых данных, европейская наука сосредоточилась на упорядочивании наблюдаемого мира, начиная с того, что было под рукой в домашних условиях. В книгах и атласах по ботанике и зоологии с 20-х годов XVIII века накапливались иллюстрации, представленные в строгом, «научном» стиле. Изображения животных и птиц размещались на страницах так, чтобы уместить максимальное количество образцов, без пейзажей и декора. Это объясняется тем, что количество объектов для описания достигало тысяч и продолжало расти. Печатные издания не могли вместить все иллюстрации, как в книгах XVII—XVIII веков, и процесс их создания затягивался на десятилетия. Тем не менее, лаконичный стиль не повлиял на качество иллюстраций, созданных мастерами-граверами, которые сохраняли высокий уровень графики и композиции. Вопрос о взаимосвязи развития науки и энциклопедической книгопечатной традиции остаётся актуальным. Один из самых известных трудов эпохи просвещения, «Histoire naturelle générale et particulière» под редакцией Ж.-Л.-Л. де Бюффона, популяризировался благодаря множеству качественных гравюр. Книжные иллюстрации XVIII—начала XIX века стали самостоятельной областью графики, используемой для украшения интерьеров. Их популярность привела к тому, что сейчас выпускаются постеры с репродукциями таких иллюстраций. Из-за высокого спроса на такие работы, книги с иллюстрациями утратили часть своего визуального ряда, сохранив лишь декоративные переплеты. Средняя стоимость гравюр делает их более доступными, чем полные книги, что приводит к высокой рентабельности продажи иллюстраций по сравнению с книгами.

Эта уникальная декоративность книжных гравюр была высоко оценена художниками по росписи фарфора. К середине XVIII века, после почти полувека копирования китайских образцов, спрос на них стал снижаться. Рынок требовал новых пластических и живописных форм, отражающих современные тенденции. В высшем обществе появилось стремление демонстрировать интерес к наукам и знаниям, что стало частью престижного «джентльменского набора» вещей. Библиотека с произведениями по истории, естествознанию, экономике и другим важным предметам стала обязательной, а в кабинете не обошлось без коллекций минералов, научных приборов и чучел экзотических птиц.

К концу XVIII века мебельная промышленность создала множество новых предметов для «научных» занятий, таких как бюро, секретеры, парты и пюпитры, а также книжные шкафы и стеллажи. В интерьере, помимо функциональной мебели, научные интересы владельцев находили отражение в декоре повседневных предметов. Роспись фарфоровых изделий, таких как вазы, тарелки, блюда, медальоны, а также элементы мебели и каминные часы, стала важной частью интерьеров, придавая им декоративную изысканность.

В начале второй половины XVIII века заводчики и художники-фарфористы лишь частично осознавали требования времени. Первоначально перенесенные на фарфор образцы книжной графики терялись среди множества других декоративных элементов стиля рококо, находившегося в своем расцвете. Изображения растений и птиц, выбранные из широкого спектра фауны, сохраняли черты своих прообразов из ботанических и зоологических атласов, но использованная для раскраски цветовая гамма была менее насыщенной. Гравюрная статичность и сухость абрисов, а также тщательная прорисовка мелких деталей достигались с помощью простого наложения цветных пигментов на заранее нарисованную основу. Однако, несмотря на аккуратность и точность, изображения растений и птиц не становились центром композиции, а представляли собой лишь часть декоративного фона.

Необходимость изменить подход к изображению стала очевидна, но переход от условных и аллегорических китайских образцов к европейским стандартам был сложным. Растительные стебли часто изгибались искусственно, а динамика животных была упрощена. Птицы, представленные в ограниченных позах, были легче воспроизводимы, что облегчало производственные задачи. В XVIII веке, когда естествознание сосредоточилось на упорядочивании европейской флоры и фауны, книги стали содержать множество иллюстраций наиболее распространенных растений и животных. Спрос на такие изображения в декоративно-прикладном искусстве привел к их популярности, несмотря на то, что некоторые из них были весьма обыденными. Мода требовала адаптации, и художники, ранее специализировавшиеся на сложных сценах, начали уделять внимание и менее эффектным птицам, отражая тем самым требования времени и изменяющиеся вкусы.

Первопроходцами новых тенденций традиционно стали майсенские мастера. Майсен, по сути, был бизнесом, где искусство служило инструментом для достижения коммерческих целей. Изначально созданный как чисто коммерческий проект, Майсен всегда адаптировался к вкусу клиентов, даже если те предъявляли экстравагантные требования.

Хотя продукция этой мануфактуры может получить нелицеприятную субъективную оценку, стоит отметить и её положительные качества. Во-первых, качество изделий, хоть и во многом формальное, однозначно присутствует. Во-вторых, майсенские вещи второй половины XVIII века всё ещё широко представлены на рынке, включая Россию. Это связано с двумя основными факторами: во-первых, Россия была одним из крупнейших рынков сбыта Майсена в XVIII и XIX веках, и в конце XVIII века до 40% всей продукции отправлялось в Россию. Во-вторых, увеличению количества майсенского фарфора в СССР, а ныне в РФ, способствовал безвозмездный дар благодарного немецкого народа советской армии в знак признательности за освобождение от фашистской оккупации. В-третьих, большое количество майсенского фарфора привело к своеобразной «девальвации» продукции этой мануфактуры. Как говорит старая поговорка, «Что немцу здорово, то русскому смерть»: в Москве лишь немногие способны разобраться в ассортименте, стилях и марках. Привычка полагаться только на марки сыграла злую шутку с местными дилерами: они нередко ошибаются, назначая завышенные цены за современные вещи или недооценивать раритеты. В результате, приобретение сервизов середины XVIII века иногда обходится всего в 20—30 долларов., вместо 200—300 долларов.

К концу XVIII века, наконец, достигнута гармония между запросами просвещенного общества и техническими возможностями фарфоровых мануфактур. Декорирование краев тарелок, блюдец и других предметов стало более сдержанным, ограничиваясь рамкой, которая подчеркивала основное изображение, не отвлекая внимание зрителя. Во времена позднего классицизма борта и тулова предметов часто оформлялись одним локальным цветом с тонкими золотыми линиями или ненавязчивыми орнаментами, создавая эффект паспарту, что было особенно уместно для сюжетов, заимствованных из книжных гравюр. Родственные связи с атласами подчеркивались надписями на оборотной стороне, иногда на латыни, которые поясняли изображения.

За 20—30 лет художники-анималисты значительно расширили тематику фарфоровой миниатюры, добавив к европейским птицам млекопитающих, моллюсков и тропических птиц, а также обогатив сюжет детализированным фоном, включая реалистичные экзотические пейзажи с элементами стаффажа. Этот прогресс стал возможен благодаря завершению исследования европейской флоры и фауны и началу изучения заморских территорий. Методология и опыт, накопленные за сто лет, а также работа профессиональных художников-анималистов и мастеров ландшафтной живописи позволили экспедициям привозить в Европу богатый изобразительный материал. Технологические усовершенствования в гравюре и литографии сделали новые атласы более совершенными, что, в свою очередь, вдохновило мастеров декоративно-прикладного искусства.

Когда речь идет о рынке фарфоровых изделий на тему флоры и фауны конца XVIII — начала XIX века, важно прояснить вопросы ценообразования. Художественное качество таких предметов, как правило, очень высоко и часто достигает исключительного уровня. Такие изделия могли производить лишь лучшие европейские фарфоровые заводы. Они создавались по мотивам иллюстраций из книг и атласов по естественной истории и географии, и изначально ориентировались на высшие слои общества, что делало их коллекционными и дорогими. В настоящее время найти качественный образец живописи по фарфору в хорошем состоянии (так как значительные повреждения живописи нарушают композицию) менее чем за 1500—2000 долларов. почти невозможно. Хотя иногда случаются редкие находки, они крайне редки и труднодостижимы.

В последнее время, из-за дефицита на отечественном рынке, некоторые предприимчивые граждане начали удовлетворять спрос европейским товаром. Среди них встречаются и отдельные предметы, и целые сервизы на зоологические темы. Однако при более детальном рассмотрении многие из этих «сокровищ» оказываются современными репликами, а подделки под известные марки, такие как Вена или Севр, выполнены крайне некачественно. Настоящие изделия «первого разбора» на мировом рынке стоят высоких денег, поэтому подделки продаются относительно дешево.

Популярность зоологической темы в антиквариате и привлекательные цены на такие изделия порой ведут к криминальным действиям. Например, недавно в Санкт-Петербурге была похищена уникальная цветная версия атласа «Птицы Америки», которая была хитроумно переправлена в Англию и предложена на аукционе Sotheby’s. К счастью, в последний момент она была снята с торгов и возвращена на родину. Остается надеяться, что покупатели в нашей стране научатся различать подлинные изделия от подделок и избегать сомнительных сделок.