В ювелирном искусстве 40—80-х годов XIX века проявились две основные тенденции: интернационализация творческих поисков художников из России, Франции, Англии и других стран, а также одновременное обращение к национальным корням, истории, культуре и археологии.

Мастера ювелирного дела в разных странах активно обращались к историческим стилям и эпохам, что выразилось в появлении в XX веке множества «нео-» стилей, таких как неоренессанс, неоготика и неоклассицизм, характерных для периода историзма. Вместе с тем, изучение национальных корней и традиций привело к формированию неорусского стиля в России, условного неоанглийского стиля в Англии и уникального неофранцузского стиля во Франции.

К 1830-м годам по всей Европе завершился переход от ручного труда к преимущественно механизированному производству ювелирных изделий, что привело к снижению их себестоимости и утрате индивидуальности. Использование штампов позволило массово производить дешевые декоративные и сюжетные композиции. В то же время, династии ювелиров, такие как Фаберже, Сазиков и Овчинников в России, Фроман-Мерис во Франции и Винтергальтен в Германии, создали крупные фирмы, которые продвигали аристократическую линию высокого ювелирного искусства, в отличие от массового производства, ориентированного на среднего покупателя.

В начале XIX века в России был введен регламент, согласно которому днем следовало носить простые, скромные украшения с полудрагоценными камнями, а вечером, при дворе, были разрешены бриллианты. Украшения для аристократии, предназначенные для высшего общества, отличались бриллиантовым блеском, тогда как массовая купеческая культура предпочитала полудрагоценные и поделочные камни, а также серебряные «копии» золотых оригиналов.

В 1840-е годы в Санкт-Петербурге начали появляться мастерские и магазины, открытые молодыми ювелирами. Среди них был Густав Фаберже, отец Карла, который основал свою мастерскую на Большой Морской улице, Жан Валлиан, открывший магазин на Итальянской улице, и московский мастер Иван Сазиков, открывший в 1846 году свой отдел в Русском магазине на Невском проспекте. В этот период в Петербурге стал популярным полихромный русский стиль в столовом серебре, который часто заказывали для подарков важным иностранным гостям. Развитию ювелирного дела способствовали специализированные выставки в Санкт-Петербурге, Москве, Нижнем Новгороде и Киеве. Первая Всероссийская выставка состоялась в Санкт-Петербурге и затем проводилась каждые 2-3 года.

Так же, как и в России, ювелирное искусство Англии в начале XX века отличалось яркостью и разнообразием, с широким использованием аметистов, гранатов, перидотов, хризопразов, топазов и бирюзы, которые значительно расширили палитру дизайнеров. Камни закреплялись в богатых золотых оправах, создавая либо ряды крупных камней одного цвета, либо яркие композиции из разноцветных камней, расположенных в произвольном порядке. Золотые оправы часто штамповались из листового золота и гладко полировались, либо выполнялись в виде сложных конструкций из спиралей и зерен на филигранной основе.

Природные мотивы, такие как фрукты, виноград, цветы и листья, вновь стали популярными в начале XIX века под влиянием романтизма, повторяя образы XVIII века. В 1820—1830-е годы эти мотивы были представлены в виде небольших веточек, но позже они стали более экстравагантными и сложными композициями. Природный стиль получил популярность благодаря своей естественной привлекательности и возросшему интересу к ботанике. В середине XIX века модными садовыми растениями стали розы, фуксии, хризантемы и георгины, и их часто использовали как мотивы в ювелирных украшениях. Каждому растению приписывали определенное значение, которое передавалось через украшения, символизируя благородные черты или чувства. Например, незабудка символизировала истинную любовь, лилия — возвращение счастья, а плющ — дружбу и верность.

Для воспроизведения природных цветов использовались разнообразные материалы: белые ягоды вырезали из халцедона, красные — из сердолика или коралла, а ветви и листья часто создавали из цветного или покрытого эмалью золота. Для самых состоятельных клиентов букеты украшали драгоценными камнями. Множество таких сверкающих цветочных украшений было представлено на выставке 1851 года в Лондоне, где даже известный парижский ювелир Франсуа-Дезире Фроман-Мерис, мастер неостилей, выставил большой букет из бриллиантов и рубинов, изображавший розы, бутоны, вьюнки и фуксии.

Первая Всемирная художественно-промышленная выставка, прошедшая в лондонском Гайд-Парке в 1851 году, стала знаковым событием. Она открыла широкой публике имена ведущих производителей, которые продемонстрировали не только свои изделия, но и используемые средства производства — станки и сырье. Участниками выставки стали мастера изящных искусств не только из Англии и стран её империи, но и из 34 других государств. Выставку посетили шесть с половиной миллионов человек, что составляло 30% населения Соединенного Королевства. Экспозиция включала ювелирные украшения, выполненные в самых разных стилях и из различных материалов — от сложных произведений высокого искусства известных домов до простых ожерелий из раковин, созданных аборигенами Тасмании.

Многие европейские ювелиры представили экстравагантные и дорогие украшения с природными мотивами. Фирма «Хант и Роскел» продемонстрировала один из самых роскошных букетов, в котором было использовано около 6 000 бриллиантов. Мастера из Санкт-Петербурга также представили работы в этом стиле, заслужив особые похвалы за их изящество. Среди британских украшений выделялись копии ирландских кольцевых брошей VII и VIII веков, выставленные двумя дублинскими фирмами, которые позже стали популярны как застежки для шалей. Фирма «Ретти и сын» из Абердина представила украшения в стиле «шотландская галька».

На основе этой Всемирной выставки в Лондоне был создан Кенсингтонский музей прикладного искусства, который ныне известен как музей Виктории и Альберта. Подобные музеи появились в Вене, Берлине, Гамбурге (Музей искусства и ремесел), Париже (Музей декоративных искусств), а также в Санкт-Петербурге и Москве. Многочисленные музеи, салоны и выставки привлекали широкую публику, давая художникам и ремесленникам возможность знакомиться с искусством не только своей страны, но и других.

Отношения между Россией и Францией напоминают приливы и отливы. Для России Франция всегда была воплощением романо-германской Европы, а французы считались нацией, задающей тон и определяющей вкусы в этой части света. С конца XVII века Париж уверенно занимал одно из ведущих мест в ювелирном искусстве Западной Европы. В России, начиная с эпохи Екатерины Великой, французский язык был вторым языком при дворе и в высшем обществе, независимо от династических предпочтений Романовых. В страну приезжали иностранные мастера, создававшие для русских заказчиков ювелирные украшения и предметы прикладного искусства. Некоторые из этих заказов выполнялись за границей, как, например, солонка с тремя сосудами для соли, изготовленная в конце XVIII века французским мастером Робером-Жозефом Огюстом для графа 3.Г.Чернышева.

В середине XX века Франция, в лице Парижа, вновь выступила в роли революционера и реформатора в ювелирном деле. Начался период эклектических поисков, который спустя несколько десятилетий привел к разрушению устаревших канонов, норм, иконографии и даже идеологии в восприятии ювелирного искусства. Именно в это время французские ювелиры, обратившись к формам и идеям Востока, особенно Китая и Японии, создали уникальный неофранцузский стиль, который к концу века способствовал расцвету специфически французской версии стиля модерн — Ар Нуво.

Уже романтики проявляли интерес к прошлому, черпая вдохновение в мотивах Китая и готики ещё в XVIII веке. Многие исследователи называют эпоху ампира "романтическим историзмом" — особенно западные эксперты, оценивающие этот период до 1940 года. За ним последовал "экспериментальный историзм", который ознаменовался разрушением классических догм, правил и форм, создавая новые стили, ассоциированные с рококо и барокко. К середине XIX века появилась концепция "догматического историзма", которая заключалась в строгом следовании историческим прототипам. Это одно из западных взглядов на периодизацию, представленное Н.Л. Лопато, но существуют и другие подходы к определению стиля середины XIX века.

Например, Вольфганг Гетц предлагал рассматривать историзм как способ мышления, а эклектизм — как художественный метод. По его мнению, "историзм использует метод эклектики как средство самовыражения". В российском искусствоведении принято выделять два периода стиля историзм: 1830—1850-е и 1860—1890-е годы. В Англии стиль 1830—1890-х годов называют "викторианским", деля его на ранний, высокий и поздний. Во Франции эпохи сменяли друг друга: стиль Первой империи уступил место стилю Реставрации Бурбонов, затем — июльской монархии, Второй республики, Второй империи и, наконец, Третьей республики.

В России стиль, характеризующийся использованием мотивов прошлого, получил название "эклектика" (от греческого "эклегейн" — выбирать, избирать). В 1830-х годах появляются "помпеянский стиль" и "неогрек" — новое прочтение античности, а также "необарокко". В Австрии и Германии того времени популярным становится бидермайер — стиль, символизирующий бюргерское благополучие и стабильность, во Франции он известен как "стиль Луи-Филиппа". К середине XIX века появляется стиль "Людовик XVI" как еще одна вариация на тему классицизма. В Англии неоготическое Возрождение началось еще в 1740-х годах с романтического восприятия и акцента на личной свободе, а затем обратилось к археологии и различным историческим эпохам и культурам.

Во Франции после падения Наполеона в 1815 году монархия и её дворцовое искусство утратили свою былую значимость, и в центре внимания оказались салоны и театральные залы. Литература оказывала огромное влияние на художественную жизнь того времени — такие писатели, как Байрон, Шелли, Гете, Гофман, а позже Шиллер, Гюго, Вальтер Скотт и Жорж Санд, формировали сознание эпохи. Рост интереса к истории, естественным наукам и точным дисциплинам, а также доскональное изучение человека и окружающего мира способствовали расцвету натурализма в 1850-е годы. Важную роль также начали играть Всемирные художественно-промышленные выставки, которые проводились с середины XVIII века и к 1780-м годам стали регулярными, создавая площадки для общения мастеров и демонстрации новейших методик и технологий производства.

Уже с 1830-х годов в России, наряду с неоготикой, начал формироваться русский национальный стиль в архитектуре, известный как "русско-византийский". Этот стиль черпал вдохновение из древнерусского и московского народного творчества, особенно в искусстве золотых и серебряных дел мастеров. Эмали, драгоценные камни, жемчуг и самоцветы использовались в орнаментах окладов икон, а также в церковной утвари. Например, потир, изготовленный фирмой Сазикова в 1838 году, является ярким образцом этого стиля. Чаша украшена ажурным резным орнаментом из листьев, цветов, виноградных лоз и растительных завитков, среди которых естественно вписаны четыре херувима. Стоян-ручка выполнена в виде снопа колосьев, перевитого золотой лентой, и растёт из холма, покрытого гроздьями винограда и листьями лозы. Потир также украшен живописными эмалями, изображающими Богоматерь, Иоанна Предтечу и Христа в терновом венце.

Интересно сравнить этот потир с его светским аналогом — золотыми чашами, использовавшимися в качестве подставок под кофейные чашки в Западной Европе первой половины XIX века. Здесь также использован мотив виноградной лозы, гроздья которой выполнены из мелкого жемчуга, а листья покрыты прозрачной зелёной эмалью. Светские мотивы проникли и в оформление панагии, созданной в Москве в 1847 году. Панагия, выполненная из золота, бриллиантов, жемчуга и перламутра, содержит образ Богоматери Знамение, написанный на перламутре. Хотя панагия является церковным предметом, её оформление напоминает светское ювелирное украшение. Обрамление выполнено в виде стилизованных листьев с изумрудами и бриллиантами, две крупные жемчужины соответствуют воздетым рукам Марии и гармонично сочетаются с жемчужиной, завершающей подвеску вместе с орнаментальным трилистником — листом клевера с изумрудами и бриллиантом. Классическая симметрия оправы панагии подчёркивается асимметричной крупной жемчужиной и миниатюрной фигуркой херувима.

Вкусы нового заказчика, представителя молодой и активно развивающейся буржуазии, значительно повлияли на популярность неостилей в ювелирном искусстве. В России того времени выделялись две ювелирные школы — Санкт-Петербургская и Московская. Эти два города, две столицы, соперничали друг с другом во всем: от манеры одеваться до стиля общения и приёма гостей. Петербург, с его рациональным и новаторским духом, был символом разума и холодного блеска столицы; Москва, же, сохраняла древние традиции и была олицетворением мудрости и уюта. Вместе они представляли собой целостную Россию.

Неудивительно, что Россия сделала свой дебют на мировой арене искусства именно через ювелирное мастерство. На Всемирной выставке 1851 года в Лондоне Игнатий Сазиков представил уникальные произведения серебряного художественного литья, за что был удостоен Большой золотой медали. Мировое признание также получили Овчинников, Хлебников, Постников и Болин. Сибирские и уральские самоцветы, камнерезные изделия приобрели популярность среди иностранных фирм, в то время как французские и английские компании отправляли заготовки в Москву и Санкт-Петербург для отделочных операций, используя высокий уровень технологии российских эмалевых покрытий.

К 1830-м годам Невский проспект стал центром ювелирной торговли, где можно было найти изделия как русских, так и зарубежных фирм. Мастера, работающие на царские заказы, также разрабатывали собственные направления в ювелирном искусстве. Самуэль Арнд, один из конкурентов Фаберже, открыл свою мастерскую в 1849 году, специализируясь на украшениях из драгоценных металлов и камней с эмалевым покрытием. В 1852 году Хенрик Болин и Джеймс Шанкс основали в Москве фирму «Шанкс и Болин», которая занималась производством и продажей ювелирных изделий.

В середине века аристократия по-прежнему предпочитала изысканные ювелирные изделия, которые сверкали крупными и мелкими бриллиантами в сочетании с блеском драгоценных металлов. Белое золото, платина и плавные линии создавали элегантные украшения, напоминающие стиль Людовика XVI и Марии-Антуанетты, характерные для мастеров России и Франции того времени. Россия была центром, где сливались западные и восточные культурные традиции, и некоторые западные формы опирались на русскую художественную традицию.

Игнатий Сазиков представлял стиль историзма в ювелирном искусстве, который больше тяготел к английским аналогам (Р. Гаррард, Дж. Мортимер, В. Смит и Дж. Хант, представлявшие ранний викторианский период в Англии). Он одним из первых представил русское искусство Западу, продемонстрировав, что европейские тенденции в ювелирной культуре известны российским мастерам. Возрождение расписной и перегородчатой эмали связано с фирмой Овчинникова, чьи формы, орнамент и цвет стилистически отсылали к Византии и Древней Руси XVI—XVII веков.

К середине XIX века необарокко стало сменяться неорококо, иногда называемым «вторым рококо». Вдохновленные XVIII веком, модницы вновь начали носить панье — юбки на обручах. Платья сохраняли удобную и неизменную форму: узкие рукава до покатого дамского плеча, волосы, просто расчесанные на прямой пробор, обрамляли лицо локонами. Легкость силуэта подчеркивал нежный рисунок костюма. Бальные туалеты отличались строгостью и гармонией, что находило отражение в золотом ободке в прическе, броши, парных агатовых браслетах или браслетах с черной эмалью, надетых поверх полудлинных бальных перчаток. В моде были полупрозрачные «неглиже», закрытые кашемировыми шалью из Франции, которые можно было закрепить булавкой с камнем, портретом или камеей. К такому силуэту подходили и простые черепаховые кольца, и скромный медальон на шнурке. Хотя стилистика медальонов и брошей менялась, эти украшения оставались популярными вплоть до начала ХХ века.

В отличие от английского «Движения искусств и ремесел», вдохновленного идеями Дж. Рескина и У. Морриса, французские творцы ориентировались не на практическую и социальную целесообразность, а на свободу от утилитарности. Их новое направление представляло собой встречу с экзотическим и незнакомым. Как заметил Готье о Всемирной выставке 1867 года в Париже: «Искусство встало лицом к лицу с промышленностью. Белые статуи поднимаются посреди черных машин...» Здесь в конструкции машин и двигателей скрывалась своеобразная механическая красота, а новая эстетика «механизма» находила свое место в искусстве.

Развивавшаяся эстетика привела к новым методам обработки металлов, включая механическое воспроизведение объемов и отделки поверхности. Техника прокатки, например, по серебру, способствовала созданию орнаментированных полос для ожерелий, колец и браслетов, формируя ажурные ленты и цепочки легких ювелирных изделий. В таком контексте ритм стал ключевым элементом в создании художественного впечатления, при этом линия по-прежнему оставалась важным стилеобразующим элементом.

Ювелиры начали использовать простые, но чрезвычайно выразительные полудрагоценные камни и эмали, такие как янтарь, перламутр, черепаховые пластины и слоновая кость, придавая им новый художественный смысл. В России можно найти европеизированные и изысканно стилизованные формы, например, гребни из слоновой кости с сквозной и рельефной резьбой или черепаховые гребни-диадемы.

Особенно выделяется позолоченный инкрустированный гребень с тройным членением зубцов, декоративным бантом в налобной части, завитками по краям и орнаментацией в виде трельяжной сетки с рокайльными завитками. Он также украшен стеками, ограненными под бриллианты.

"Русский стиль" в таких изделиях характеризуется разнотравно-узорочным орнаментом с натуралистически изображенными листьями и виноградными лозами, подчеркивающими асимметрию и объемность дизайна. К середине века интерес к украшениям в национальном стиле рос, и "русский стиль" продолжал развиваться. Это проявилось в создании многочисленных серег, брошей и пряжек из цветных камней и эмали по скани.

Период историзма стал временем пика популярности полудрагоценных камней, таких как агаты, аметисты, бирюза, гранаты, яшма и янтарь с его внутренним сиянием, а также переливающегося перламутра, разнообразных кораллов, эмалей и камей. Серебро и золото нередко сочетались с голюшем (кожей акулы) и даже человеческими волосами.

К середине XIX века старинные формы украшений — гребни, броши, парные браслеты, фероньерки — получили новое прочтение в творчестве ювелиров России, Англии и Франции. Мастера Санкт-Петербурга и Москвы представили столичной российской, а затем и европейской публике красоту необычных дизайнов. В своих работах они использовали различные стили, адаптированные к духу времени.

Для вечерних платьев стали популярны диадемы, броши с подвесками, широкие плоские браслеты и кольца с прямоугольными и овальными камнями в узкой оправе или «лапках», а также небольшие бриллиантовые фермуары. В прическе могли сверкать золотые обручи или нитки бус. Представительницы состоятельной буржуазии, желая продемонстрировать свое богатство и благополучие, украшали себя так, что их образы напоминали новогодние елки. В их украшениях сочетались элементы флоры и фауны: натуральные формы растений, такие как цветы и листья, соседствовали с изображениями пчел, мух, жуков, птиц и даже змей в виде браслетов или ожерелий.

Фотография, ставшая популярной к середине века, документально фиксировала все веяния и изменения в стиле и моде того времени.

Формы историзма привлекали новых заказчиков своей необычностью и условной связью с «стариной». Идеи историзма оказали значительное влияние на вкусы высшего общества. Ювелиры начали активно использовать и свободно интерпретировать образы и идеи различных европейских исторических стилей, объединяя их с элементами восточного искусства, а также своими национальными русскими, языческими, кельтскими и англо-саксонскими традициями.

В Англии неоготика, как романтический стиль, напоминающий средневековое рыцарство, получила широкое распространение благодаря ювелирным произведениям А.В.Н. Пьюджина, который придерживался кредо: «Создай удобную форму, а затем укрась ее». В России в готическом стиле был выполнен известный золотой браслет с цветными эмалями и плоским портретным алмазом (так называемым тафельштейном), на котором изображен портрет Александра I, выполненный на слоновой кости (Алмазный фонд России).

В моде середины века находились узорчатое столовое серебро с полихромной эмалью, а также кувшины, чарки, письменные принадлежности, пепельницы и другие предметы с деревенской тематикой. Значительная заслуга в этом принадлежит московской ювелирной школе. Фирмы Сазикова, Губкина, Овчинникова и Хлебникова быстро превратили Москву в центр русского стиля в ювелирном искусстве. В это время популярными стали камни, характерные для Востока, такие как бирюза, кораллы, сердолики, гранаты, агаты и цветные ониксы, с формами и цветовой гаммой, схожими с украшениями, которые были популярны и в Англии. В Петербурге наблюдалась мода на тюрбаны и браслеты, которые носили от запястья до локтей, а кольца могли быть на всех пальцах — эта мода также была распространена в Лондоне.

Несмотря на сходства, в ювелирных культурах России и Франции (Санкт-Петербурга и Парижа) были явные различия. Российские мастера, используя технику витражной эмали, стремились к натуралистическому воспроизведению бабочек или жуков из природного камня, добиваясь максимального сходства с оригиналом. В то время как французские новаторы, увлеченные восточной образностью, стремились к обобщенным и резко стилизованным формам насекомых, отходя от натуралистической точности. К концу XIX века эти стилистические тенденции проявились особенно ярко у французских дизайнеров: в 1870-х годах парадные прически дам украшали шпильки в виде бабочек, стрекоз, птичек и цветов, а в 1880-х годах добавлялись элементы в виде стрел или эфесов шпаги.

К 1870-м годам в ювелирном искусстве проявился позитивизм, а к 1880-м годам — историзм, выраженный в сухости и графичности как силуэтов форм, так и орнаментов. Археологический стиль стал ключевой чертой позднего историзма. В 1864 году Алексис Фализ, избранный президентом Синдиката ювелиров Франции, основал фирму, начав выпуск ювелирных украшений в египетском и греческом стилях, что стало своего рода камертоном эпохи историзма. Его сын, продолжая традиции отца, развивал восточные и растительные темы в орнаментах своих изделий, подражая японским и китайским образцам. Он использовал технику перегородчатой эмали — клуазонне — и успешно дебютировал на Парижской выставке 1878 года. В 1879 году он вместе с ювелиром Жерменом Бапстом основал фирму «Бапст и Фализ», которая продолжила разрабатывать растительно-орнаментальные темы, соответствующие стилистике рубежа веков.

К первой трети XIX века эпоха классицизма подошла к концу, уступив место периоду историзма. Ампирные каноны, устаревшие и не удовлетворяющие ни заказчиков, ни художников, отошли на второй план. В это время начался активный поиск новых идей, выразительных средств и стилевых форм. Полистилизм историзма, который существовал около полувека и прошел через сложные эклектические эксперименты, к рубежу веков выработал новый декоративный стиль. Смешение стилевых форм и многообразие историзма сменились единым и узнаваемым языком — модерном.