Мейсенский фарфоровый завод стал родоначальником европейского фарфора, чьими изделиями долгое время вдохновлялись другие европейские мануфактуры. Поэтому наличие мейсенских работ в музейных коллекциях всегда вызывает особый интерес. Однако их атрибуция представляет собой одну из самых сложных задач, поскольку в разные периоды в Саксонии копировали собственные изделия, используя одну и ту же марку.

В 1964 году Новосибирский государственный художественный музей получил в дар от Государственного Эрмитажа четырнадцать предметов мейсенского фарфора. Среди них были работы XIX века, которые по стилю и декору напоминали оригиналы XVIII столетия. В эту коллекцию вошли такие предметы, как «Сухарница» и «Подсвечник с фигурой садовника и розетками».

Интересно, что многие предметы из собрания Новосибирского музея не имеют точных аналогов в опубликованных материалах эрмитажной коллекции.

В каталоге К.С. Бутлер "Мейсенская фарфоровая пластика XVIII века" (1977) под номером 143 упоминается корзина с букетом цветов, поступившая в Эрмитаж из коллекции Е.П. и М.С. Олив в 1923 году. Эта корзина аналогична по форме и росписи сухарнице из собрания Новосибирского государственного художественного музея (НГХМ). Она овальной формы, с прорезями и рельефными голубыми цветами по краям. В отличие от бытовой сухарницы НГХМ, корзина из Эрмитажа была предназначена для декоративных целей и украшения стола. Вокруг нее расположены фигурки лебедей с птенцами среди фарфоровых цветов, что упоминается в отчетах Кендлера и Рейнике за ноябрь 1747 года. Корзина датируется серединой XVIII века, и, вероятно, модель сухарницы-корзины не может быть более поздней.

Аналогичная корзина 1763–1774 годов хранится в Ульяновском областном художественном музее, где ручки выполнены из бронзы (возможно, поздняя реставрация). Модель была настолько популярной, что выпускалась на протяжении двух веков с разными вариациями росписи. Сухарница НГХМ имела наклейку на поддоне с надписью "В зрок", а на дне — цветочную роспись и синий знак художника (четыре черточки), а также марку "мечи" и цифры "66/128", относящиеся к XIX веку. С 1764 года Мейсенская мануфактура предлагала изделия для продажи через каталоги, используя модели прошлых лет, а работы Кендлера повторялись в течение всего XIX века.

Зрелый французский рококо оказал значительное влияние на творчество мейсенских скульпторов, начиная с эпохи И.Г. Кирхнера в начале 1730-х годов. Этот стиль отличался использованием пластических накладных украшений, рельефной плетеной отделки, натуралистической росписи цветами и ручек в виде ветвей с листьями. Эти характерные черты можно увидеть в произведениях, хранящихся в Новосибирском государственном художественном музее (НГХМ).

Около 1740 года Иоганн Иоахим Кендлер возглавил модельную мастерскую, где трудилось более пятидесяти мастеров. Его имя связано с утверждением барочного и рокайльного стиля в мейсенском фарфоре, которому он посвятил более сорока лет своей творческой деятельности.

Иоганн Иоахим Кендлер (1706—1775), родившийся в семье пастора в Фишбахе недалеко от Дрездена, обучался у придворного скульптора Беньямина Томе. Впоследствии он стал его помощником и участвовал в отделке дворцов, где привлек внимание Августа Сильного, короля Саксонии. В 1730 году Кендлер был назначен придворным скульптором, а в следующем году — модельмейстером Мейсенского фарфорового завода. Хотя многие изделия были результатом коллективной работы, финальная корректировка моделей всегда оставалась за Кендлером.

Примером этого является модель «Подсвечник с фигурой юноши-садовника и розетками». Подсвечник имеет синюю подглазурную марку «мечи», красную цифру «25» (номер живописца), а в тесте выбит номер формы модели «3024» и номер формовщика «145», что указывает на XIX век. Согласно книгам моделей, составленным формовщиком Петри, на 19 июля 1764 года насчитывалось 3051 модель, и Бутлер датирует аналогичные модели концом 1762 года, что вероятно для подсвечника № 3024.

В центре подсвечника с двумя рожками, украшенного цветами Мейсена, сидит юноша с пухлым лицом, держащий в правой руке букетик розы, который он прижимает к груди, а левой касается корзинки для огнива.

Серия «Садовники и виноградари», вдохновленная сентиментальной поэзией, является одной из самых обширных среди мейсенских фарфоровых произведений. К ее созданию приложили руку такие мастера, как Иоганн Иоахим Кендлер, Иоганн Кристиан Шенхейт и другие ведущие скульпторы Мейсена. «Подсвечник с фигурой юноши-садовника» несомненно связан с этой серией.

Копии XIX века, основанные на моделях XVIII столетия, зачастую были выполнены с такой точностью, что их было трудно отличить от оригиналов. Иногда эти копии даже превосходили оригиналы по качеству. Включая даже ручную прорисовку номеров форм, производство сохраняло высокий уровень мастерства и художественную преемственность. Это позволило мануфактуре поддерживать репутацию, несмотря на творческий застой. Воспроизводя ручную работу, мейсенская мануфактура сохранила свою аутентичность и идентичность. Вопрос копирования прошлых шедевров остается актуальным и сегодня, но пока существует спрос на такие изделия, бороться с этим явлением, вероятно, бесполезно.

К этому типу изделий относится пара тарелок XIX века, произведенных Мейсенской мануфактурой, которые поступили в музей в 1964 году из коллекции Государственного Эрмитажа. Обе тарелки украшены одинаковым золотым декором «гильоше», нанесенным по кобальтовому краю. На зеркале тарелок изображены галантные сцены в стиле Ватто, а на донышке стоит мейсенская марка — два скрещенных меча.

Модели XVIII века, послужившие основой для этих копий, можно датировать благодаря декору «гильоше», который активно использовался в Мейсене в 1770-1780-х годах, в период Марколини. Художники того времени часто использовали гравюры Буше и Ватто, что привело к появлению на мейсенских изделиях сцен из их произведений. Однако каждая гравюра адаптировалась под технику фарфора, что придавало созданным копиям самостоятельную художественную ценность.

Другим примером копии является кувшин XIX века, выполненный по модели XVIII столетия. Его роспись использует кобальтовый орнамент «сухоцвет», который был разработан в Мейсене в 1740-е годы. Этот кувшин повторяет формы кофейников того времени, а на его поддоне указан номер модели — «7626», с цифрой «Z 62» в тесте.

Долгое время считалось, что копии XVIII века не представляют большого интереса для музеев и частных коллекций. Однако в последние годы копийные работы привлекают все больше внимания коллекционеров, поскольку их художественное качество зачастую высоко, а оригиналов становится все меньше.

После основания Мейсенской мануфактуры в Европе появились и другие фарфоровые производства: в 1719 году — в Вене, в 1744 году — в Санкт-Петербурге, в 1745 году — в Венсенне. В первые годы многие из этих заводов, подражая Мейсену в формах и росписи, даже маркировали свои изделия двумя синими скрещенными мечами, как это делалось в Саксонии.

Кувшин с крышкой из коллекции НГХМ, украшенный пышными полихромными цветами в виде букета и помеченный маркой Мейсенского фарфорового завода (мечи с точкой), недавно был определен как изделие Императорского фарфорового завода 1760-х годов. Цветочные мотивы его росписи, выполненные в сдержанных тонах, представляют собой свободную интерпретацию мейсенских узоров. На ручке и корпусе кувшина заметны производственные дефекты, которые не удалось скрыть даже мастерской росписью. Композиции с обеих сторон кувшина отличаются, что характерно для изделий XVIII века.

Этот кувшин можно отнести к ранним изделиям Императорского фарфорового завода с типичной для того времени цветочной росписью. Это подтверждается рядом особенностей: утолщённым черепком, характерным для ранних работ ИФЗ, и специфической трактовкой немецких цветочных мотивов. Известно, что до 1765 года, когда фарфоровая мануфактура стала Императорским заводом, она носила название Порцелиновая мануфактура. Марки могли варьироваться, особенно для бытовых предметов, частично предназначавшихся для продажи.

Узор «цветы Саксонии», разработанный в Мейсене в середине XVIII века, был популярен в России, где его адаптировали на ИФЗ и в мастерских раннего Гарднера. Александра Трощинская в своей книге «Русский фарфор эпохи классицизма» (2007) отмечает, что цветочные композиции на фарфоре Императорского завода редко повторялись, а их разнообразие достигалось благодаря центральному элементу, таким как розы, тюльпаны или маки, окружённым более мелкими цветами и листьями. Русская цветочная роспись отличалась характерной штриховкой, выполненной полусухой кистью, в отличие от плавной растушёвки мейсенских росписей.

Одно из первых частных фарфоровых производств в России было основано в 1766 году английским купцом Францем Гарднером. На раннем фарфоре Гарднера часто использовалась марка Мейсенской мануфактуры. Интересные подробности об этом были опубликованы А. Трощинской в журнале «Антиквариат, предметы искусства и коллекционирования» (№ 4 (26), 2005). Например, чашка с блюдцем, украшенными корзиной цветов на синей ленте (марка: «мечи со звездочкой»), поступила в Новосибирский художественный музей как произведение Мейсена 1774—1790 годов. Однако тщательное исследование показало, что лишь чашка относится к Мейсену. Блюдце отличается крупными размерами и высоким бортиком, не соответствующим изящной чашке. В то время как чашка имеет золотую отделку, блюдце оформлено красновато-коричневым орнаментом. Различия в декоре и технике росписи указывают на то, что блюдце было выполнено в мастерской Гарднера, где в это время использовались характерные стилистические элементы, такие как плоскостное изображение тюльпанов и упрощенная роза. Поэтому блюдце можно отнести к продукции завода Гарднера конца 1780-х — начала 1790-х годов.

Из оригинальных мейсенских работ в коллекции музея следует отметить изящную вазочку с маскаронами 1763—1774 годов (марка: «мечи с точкой»). Эта работа относится к периоду француза-модельера Мишеля Виктора Асье, который начал внедрять элементы классицизма, отходя от стиля рококо. На вазочке имеется малиновая буквенная монограмма исполнителя: «J». Асье работал в сотрудничестве с Кендлером по заказам Екатерины II, и возможно, вазочка была выполнена в это время. Работа поступила в Эрмитаж из музейного фонда.

Интерес представляет чашка периода Марколини (марка: «мечи со звездочкой») 1774–1810-х годов, украшенная цветочной анаграммой "blume" (цветок) или "Ыишеп" (цвести). В эпоху сентиментализма цветочная символика была чрезвычайно популярна и часто связывалась с символикой розенкрейцеров (братьев Розы и Креста). Согласно преданию, адепты этого общества верили, что человек может обрести безграничную власть над природой.

Таким образом, саксонские музейные экспонаты могут таить немало неожиданностей. При их атрибуции ключевую роль играют характер черепка, роспись изделия и наличие письменных источников.