Выдающийся русский художник Федор Яковлевич Алексеев, чей 250-летний юбилей отмечался в 2004 году, внес огромный вклад в отечественную художественную школу. Благодаря ему и его современникам, первым воспитанникам Академии художеств — Семену Щедрину, Михаилу Иванову и Федору Матвееву — пейзаж на рубеже XVIII и XIX веков стал самостоятельным жанром в русском изобразительном искусстве. Главной темой творчества Алексеева были города, их реальная городская среда и все многообразие архитектурных памятников.

Творческий путь и академическая карьера Алексеева были полны трудностей. Периоды успеха и славы, когда его называли "первым и лучшим русским перспективным живописцем" (по словам А.Н. Андреева в труде "Живопись и живописцы главнейших европейских школ"), оказались недолговечными. В начале своей карьеры он был вынужден доказывать руководству Академии художеств право заниматься перспективным архитектурным пейзажем, а к концу жизни (умер 10 ноября 1824 года) был практически забыт, и его произведения подверглись суровой критике современников.

Точная дата рождения Ф.Я. Алексеева неизвестна. Предполагается, что он родился в Санкт-Петербурге в 1753 или 1754 году. Последняя дата более вероятна, так как в послужном списке художника, составленном в 1820 году, указано, что ему было 66 лет. В 1767 году, по просьбе его отца, отставного солдата и сторожа Академии наук, Алексеев был принят в Академию художеств, где сначала обучался "живописи цветов и плодов", а в 1772 году был переведен в пейзажный класс. По словам его первого биографа П.П. Свиньина, известного издателя, коллекционера и талантливого художника-любителя, "вступив в Академию художеств, Алексеев был определен в класс писания цветов, но по необоримой склонности к перспективе, чертил дома, деревья, мосты и т.п.".

После успешного завершения программы, за которую он получил малую золотую медаль, молодой художник в 1773 году был отправлен в Венецию для изучения театрально-декорационной живописи. Однако к тому времени Венеция утратила свое лидирующее положение в этом искусстве; лучшие мастера работали в Риме и Париже, и Алексеев был вынужден учиться у второстепенных театральных декораторов Д. Моретти и П. Гаспари. Попытка переехать в Рим оказалась неудачной, несмотря на то, что там находились такие мастера, как Я.Ф. Хаккерт, лучший живописец пейзажей и марин, и Д.Б. Пиранези, выдающийся мастер архитектурной перспективы. Его стремление к творческой независимости и желание заниматься городским пейзажем не встретили поддержки у маркиза Маруцци, опекуна русских пенсионеров в Венеции, и Академии художеств. В результате, в 1778 году Алексеев вернулся в Петербург, где вскоре был назначен "живописцем при театральном училище" в Дирекцию Императорских театров.

Тем не менее, в Венеции Алексеев смог ознакомиться с работами ведущих итальянских художников-перспективистов А. Канале (Каналетто) и Б. Беллотто, изучив их методы создания городских видов и частично переняв их творческий стиль. С 1779 года художник работал в Эрмитаже, создавая копии с венецианских видов Каналетто, видов Дрездена и Пирны Беллотто для графа П.А. Зубова по заказу императрицы Екатерины II, а также выполняя копии с произведений Г. Робера и Ж. Верне. Первые самостоятельные работы Алексеева, благодаря которым его стали называть "русским Каналетто", появились только в 1790-х годах.

В 1793 году, по заказу князя Н.Б. Юсупова, возглавлявшего Дирекцию Императорских театров, Алексеев написал первое изображение Петербурга — "Вид Петропавловской крепости и Дворцовой набережной". Уже год спустя за парную к нему картину — "Вид Дворцовой набережной от Петропавловской крепости" — он получил звание академика перспективной живописи. С этого момента Алексеев стал признанным мастером городского пейзажа, создателем самого поэтического образа Северной столицы в русской живописи XVIII века, над которым он работал до 1810-х годов.

В конце 1790-х годов художник выполнил серию из четырех живописных декоративных панно с видами Херсона, Николаева и Бахчисарая, написанных после поездки в Малороссию и Крым, которые императрица Екатерина II посетила в 1786-1787 годах. В 1800 году в творчество Алексеева вошла древняя белокаменная столица — Москва.

«При императоре Павле I, — писал П.П. Свиньин, — Алексеев был отправлен Академией в Москву с двумя учениками для создания видов этой живописной столицы. Он вернулся через полтора года с богатым портфелем, который до самой смерти служил ему неисчерпаемым источником вдохновения и прибыли, поскольку едва он успевал писать московские виды, как на них сразу же находились покупатели». Алексеев и его ученики И.В. Мошков и А.М. Кунавин провели в Москве более полутора лет — с октября 1800-го по март 1802 года. По всей видимости, древний город с его уникальной архитектурой, столь непохожей на классицистический Петербург, произвел на художника огромное впечатление. «Увидев Москву, — писал он в письме президенту Академии художеств графу А.С. Строганову в октябре 1800 года, — я нашел столько прекрасных сюжетов для картин, что не знаю, с какого вида начать». Считается, что в Москве он написал несколько живописных произведений, включая вид Красной площади, которые в 1801 году были отправлены в Петербург для представления императору Александру I. Все остальные известные московские виды он выполнил позднее, в своей петербургской мастерской. Эти картины принесли Алексееву широкую известность и множество заказов как от частных лиц, так и от Академии художеств и Императорского двора. Изображения древних памятников первопрестольной столицы можно было увидеть в императорских дворцах и особняках знатных вельмож. Одна из картин Алексеева с видом Кремля и Каменного моста была подарена в 1808 году прусскому королю Фридриху-Вильгельму III. В декабре 1802 года художник получил звание профессора и был произведен в советники Академии художеств, а в марте 1803 года возглавил класс перспективной живописи. Несмотря на наличие мастерской и учеников, собственной школы Алексеев так и не основал. Большинство его учеников остались малоизвестными, а самый талантливый из них, М.Н. Воробьев, который стал крупным мастером русского городского пейзажа первой половины XIX века, работал в иной стилистической манере.

Сегодня живописные произведения Федора Алексеева, изображающие виды Петербурга, Москвы и южных городов, хранятся в крупнейших музейных собраниях России. Эти работы хорошо известны и многократно публиковались в различных изданиях по истории русского изобразительного искусства и каталогах. Однако графическое наследие художника остается менее знакомым широкой публике.

В иконографии древней столицы графические работы Алексеева занимают особое место. Московские виды Алексеева можно с полным правом назвать изобразительной энциклопедией «допожарной» Москвы. В 1823 году В.И. Григорович, конференц-секретарь Академии художеств, в обзоре «новых произведений» подчеркнул, что картина академика Алексеева, «изображавшая вид Московского Кремля, взятый впереди Каменного моста, имеет особенную ценность, так как показывает Москву в том виде, в каком она была до нашествия неприятеля».

Пожары 1812 года, уничтожившие почти три четверти старой застройки Москвы, открыли новую страницу в ее градостроительной истории. Однако многое, что удивляло и привлекало иностранцев и жителей Петербурга, ушло безвозвратно. Французская художница Элизабет Виже-Лебрен, приехавшая в Москву почти одновременно с Алексеевым в октябре 1800 года, писала: «Поистине изумительное зрелище представляет собой это множество дворцов, общественных памятников прекрасной архитектуры, монастырей, церквей, вперемешку с сельскими видами и деревенскими постройками. Это смешение великолепия с деревенской простотой производит волшебное впечатление».

Видимо, аналогичные впечатления испытал и Федор Алексеев, который сразу после прибытия в Москву начал работать над акварельными видами города и его окрестностей. Тематика этих работ значительно шире и разнообразнее по сравнению с его живописными произведениями. Эти акварельные виды можно рассматривать как своеобразный дневник, подробно рассказывающий о пребывании художника в Москве. Поражает широта интересов Алексеева, который стремился запечатлеть всё самое яркое и значительное в архитектурном облике города.

В поисках интересных и типичных памятников древности художник проник в суть повседневной жизни столицы, посещая такие уголки Москвы, куда редко заглядывали любопытные путешественники. Благодаря Алексееву мы можем представить живописный, во многом еще средневековый облик Кремля с его знаменитыми Гербовыми воротами, Конюшенным приказом, Троицким подворьем, Приказом Большого дворца и Потешным дворцом. Мы можем прогуляться по Китай-городу и увидеть его древние стены с башнями и проездными воротами, посетить многочисленные церкви, монастыри и многолюдные торговые ряды, полюбоваться такими замечательными памятниками московского зодчества, как Кадашевский Хамовный двор в Замоскворечье или церковь Богоматери Гребневской на Малой Лубянке.

Некоторые из этих зданий были разобраны вскоре после отъезда художника в Петербург, другие перестроены после пожаров 1812 года, а третьи снесены в годы советской власти.

Главной темой московских видов стали, естественно, Кремль и его ближайшие окрестности: Красная площадь, Китай-город и берега реки Неглинной. Однако, несмотря на интерес к древностям, Алексеев, как внимательный художник-видописец, не мог не заметить и черты новой Москвы — той, что впоследствии получила название "Москва казаковская". Величественные каменные дворцы и общественные здания, возведенные в конце XVIII века, не нарушали древнюю застройку, а, напротив, создавали неповторимый колорит города.

Акварели Алексеева запечатлели облик Военного госпиталя, Воспитательного дома, Московского университета, особняков Е.И. Козицкой на Тверской и В.П. Разумовской на Маросейке, огромного доходного дома купцов Калинина и Павлова на Ильинке, дворца митрополита Платона и здания Сената в Кремле.

Более того, за сравнительно недолгое время пребывания в Москве Алексеев вместе со своими учениками успел посетить практически все самые известные достопримечательности в ее окрестностях: Троице-Сергиеву Лавру со Спасо-Вифанским монастырем, село Коломенское, бывшую загородную резиденцию императрицы Екатерины II — усадьбу Царицыно, Воскресенский Ново-Иерусалимский и Саввино-Сторожевский монастыри. Особый интерес представляют те немногие листы, на которых художник зафиксировал свои впечатления от коронационного убранства Москвы.

Осенью 1801 года (с 8 сентября по 15 октября) в городе проходили коронационные торжества по случаю восшествия на престол императора Александра I. В этот период Москва превратилась в настоящий «театр декораций» под открытым небом. По проектам известного театрального художника П. Гонзаго были выстроены новые великолепные триумфальные арки на Тверской улице, по которой из Петровского дворца в Кремль проследовал императорский кортеж. Воскресенские и Никольские ворота Китай-города, Красные ворота на Земляном валу, а также древний Кремль были украшены по-новому.

Алексеев запечатлел великолепную иллюминацию на Соборной площади, торжественное убранство Успенского собора, где 15 сентября состоялась церемония коронования молодого императора. Одна из его лучших акварелей — вид Триумфальных ворот на Страстной площади, украшенных фигурами Гениев славы, знаменами и императорскими орлами. Некоторые другие акварели, возможно, также были созданы под впечатлением от коронационных торжеств, например, акварель с видом Спасо-Вифанского монастыря в окрестностях Троице-Сергиевой Лавры.

Молодой император не только посетил монастырь, но и торжественно открыл в нем семинарию. Эти немногие виды имеют большое значение для иконографии первопрестольной столицы, поскольку они восполняют несуществующий коронационный альбом Александра I. Такие альбомы фиксировали все самые важные моменты коронационных торжеств и издавались в России со времен императрицы Анны Иоанновны вплоть до последнего царствования. Однако только две церемонии коронования — императоров Павла I и Александра I — не нашли в них отражения.

На сегодняшний день известно 68 акварелей и рисунков московских видов, созданных Ф.Я. Алексеевым. В середине 1830-х годов Василий Иванович Григорович писал о его творчестве: «В путешествии своем он собрал богатый запас материалов для своих картин, и его портфель заключал в себе множество прекрасных рисунков и по выбору места, и по самому исполнению. Эти рисунки он обыкновенно делал водяными красками с натуры и почти всегда довольно отчетливо. Значительное собрание оригинальных его рисунков, изображающих московские виды, находится в Императорском Эрмитаже».

В зависимости от времени поступления «рисунков» в Эрмитаж, их условно делят на Первую и Вторую московские серии, которые в целом составляют графическую серию московских видов, известную как «алексеевская».

Первая серия, под названием «58 рисунков, представляющих виды Москвы до нашествия неприятеля», была подарена вдовой Алексеева Эрмитажу в марте 1825 года. На основании приложенного к коллекции списка, или реестра, они были записаны в инвентарную книгу музея «Опись оригинальным рисункам разных мастеров, поступившим в IV отделение Императорского Эрмитажа с 1824 года».

При поступлении в Эрмитаж московские виды были стандартно оформлены: они были приклеены на паспарту из белой бумаги размером в александрийский лист. Бумага была двух типов — плотная без водяных знаков и вержированная, голландского производства с филигранью «Семь провинций», которая датируется 1807—1810 годами. Изображения были обведены черной тушью. На паспарту под изображением были записаны учетные обозначения: слева — порядковые номера по книге поступления с № 10232 по № 10289, справа — место хранения «Portf. 189». В Эрмитаже графические произведения хранились в особых папках-портфелях с порядковыми номерами. Первую московскую серию часто называют акварелями из «Портфеля 189».

Ниже посередине паспарту, карандашом были написаны названия изображенных мест, которые соответствовали перечню рисунков в реестре, а наверху — порядковый номер акварели по тому же реестру с 1 по 58. Впоследствии было установлено, что некоторые названия московских видов оказались неточными или ошибочными. Например, акварель с изображением Кадашевского Хамовного двора была названа «Симоновский монастырь», а вид дома Козицкой на Тверской улице и Триумфальных ворот на Страстной площади — «Дом Московского градоначальника». В некоторых случаях на обороте акварелей сохранились почти аналогичные карандашные надписи, выполненные другим почерком, чем на паспарту. Поскольку большая часть акварелей до сих пор сохраняет первоначальную монтировку, нельзя утверждать, что все акварели из серии имеют подобные надписи.

В 1920-х годах в связи с новой государственной политикой по перераспределению национального музейного фонда целостность «Портфеля 189» была нарушена. В январе 1926 года 19 произведений были переданы в Музей старой Москвы для выставки «Москва в старинных изображениях» (сейчас это часть Государственного Исторического музея). В 1934 году 11 работ попали в музей Академии архитектуры (ныне Государственный научно-исследовательский музей архитектуры имени А.В.Щусева): 5 из них были переданы непосредственно из Государственного Эрмитажа, а остальные 6 сначала в 1928 году поступили в Государственный Русский музей, а затем были переведены в музей Академии архитектуры. И, наконец, в 1937 году Институт русского языка и литературы при Академии наук получил четыре акварели в связи с созданием Всесоюзного музея А. С. Пушкина (сегодня три из них находятся в музее Института русского языка и литературы Академии наук, одна в 1953 году была передана в Всероссийский музей А. С. Пушкина). В результате этих перемещений в Эрмитаже осталось всего 24 работы из «Портфеля 189».

Вторая московская серия рисунков Алексеева изначально находилась в Эрмитаже, однако точные дата и обстоятельства их поступления в музей неизвестны. Уже в 1857 году А.Н.Андреев упоминал о нескольких «чрезвычайно интересных собраниях» рисунков Алексеева, включая эту коллекцию. Все 10 акварелей сохранили свой первоначальный вид без паспарту и подписей, за редким исключением. Изображения обведены черной тушью, а внизу слева на полях указаны инвентарные номера по книге поступления в Эрмитаж — с № 18855 по № 18864.

В 1928 году эта небольшая коллекция была передана в Русский музей, а затем, в 1934 году, она оказалась в музее Академии архитектуры (сегодня это ГНИМА имени А.В.Щусева).

Обе графические серии московских видов Алексеева включают в себя 68 листов, среди которых 30 представляют собой повторные варианты отдельных сюжетов. Эти повторения могут различаться между собой только наличием или отсутствием стаффажа и часто демонстрируют один и тот же памятник с разных точек зрения или в различных ракурсах. Это касается множества видов, таких как Боярская площадка, Спасские ворота и Ивановская площадь в Кремле, Воскресенские и Никольские ворота Китай-города, Покровский собор и Воспитательный дом — памятников, которые воплощены не только в акварельных эскизах, но и на живописных полотнах художника.

В современной искусствоведческой литературе используются два схожих по значению термина: «акварели мастерской Ф.Я.Алексеева» и «Ф.Я.Алексеев, ученики». Обычно считается, что эти работы были созданы в период с 1800 по 1802 годы, во время пребывания художника в Москве. Однако мы предполагаем возможность расширения временных рамок, так как некоторые работы могли быть выполнены Алексеевым уже после возвращения в Петербург, в том числе в 1810-х годах. К таким работам относятся рисунки пером «Вид Теремного дворца» и «Спас за золотой решеткой» в Московском кремле, а также «Вид Соборной площади в Кремле (Успенский собор, Иван Великий и Грановитая палата)», представляющие собой прориси для картин начала 1810-х годов. Также стоит упомянуть акварель «Явление иконы Казанской Богоматери в Москве», которая является эскизом для картинного полотна Казанского собора в Петербурге, над которым художник начал работать только в конце 1800-х годов. Возможно, в Петербурге также были созданы и другие виды Москвы.

Таким образом, акварели и рисунки из графических серий следует рассматривать как результат долгой работы мастерской художника на тему Москвы. Это предположение подтверждается одинаковыми водяными знаками на бумаге, на которой были выполнены акварели и рисунки, входящие в Первую и Вторую серии.

До начала XX века все московские виды (из них только два рисунка выполнены пером, остальные — в технике акварели) приписывались исключительно Ф.Я.Алексееву. Это объясняется традицией начала XIX столетия, когда работы, созданные учениками в мастерской художника под его прямым руководством, рассматривались как произведения самого мастера. Более того, на большинстве работ практически отсутствуют авторские подписи. Однако относительно недавно на акварели «Вид Воспитательного дома» (хранящейся в Государственном Историческом музее) были обнаружены инициалы ученика Алексеева, Иллариона (Лариона) Мошкова — «Л.М.».

И.Э.Грабарь впервые обратил внимание на различный уровень выполнения некоторых видов, отметив, что в "огромном Эрмитажном портфеле художника" можно наблюдать "коллективную работу учителя и двух его учеников". Он подчеркнул значительную техническую разницу между акварелями, отмечая, что хотя ему не доводилось видеть подписных акварелей Кунавина, акварели Мошковых убедили его в том, что некоторые этюды могли быть выполнены руками других учеников Алексеева. Он также отметил, что некоторые работы поражают отсутствием элементарных правил перспективы, в то время как другие являются очаровательными и тонкими вещами.

А.А.Федоров-Давыдов в свое время классифицировал все московские виды на четыре группы. Первыми двумя группами он отнес работы самого Алексеева, а также те, которые были исправлены им после зарисовки учениками. Третью и четвертую группы составили акварели, которые были самостоятельно выполнены Мошковым и Кунавиным. Алексеев крайне редко подписывал свои акварели и рисунки, за исключением двух акварелей, не входящих в московские серии: "Вид на Дворцовую набережную от Петропавловской крепости" (хранится в Государственном Русском музее) и "Вид на Кремль из-за Каменного моста" (хранится в Государственном Историческом музее). Также ему приписываются акварели "Площадь в Херсоне" и "Вид Михайловского замка в Петербурге" (обе находятся в Государственной Третьяковской галерее), а также рисунок пером "Вид Триумфальных ворот на Страстной площади в Москве" (хранится в Государственном Историческом музее).

Если рассматривать эти произведения как эталонные, можно с уверенностью утверждать, что только около 10 из 68 листов, составляющих Первую и Вторую московские серии, можно приписать кисти мастера. Среди них: "Военный госпиталь", "Вид внутри храма Воскресения Христова в Новом Иерусалиме", "Иллюминация на Соборной площади в Кремле", "Вид внутри Успенского собора на императорское тронное место" (Государственный Эрмитаж); "Вид дома Козицкой и Триумфальных ворот на Страстной площади", "Спасские ворота в Кремле", "Никольские, или Владимирские ворота Китай-города" (Институт русской литературы (Пушкинский дом)); "Боярская площадка в Кремле", "Вид на Воскресенские и Никольские ворота и Неглименный мост", "Вид в Кремле у Боровицких ворот" (Государственный Исторический музей). Вероятно, Алексеев выполнил прориси к картинам "Вид Теремного дворца и Спаса за золотой решеткой в Московском кремле" и "Вид Соборной площади в Кремле (Успенский собор, Иван Великий и Грановитая палата)", а также акварель "Явление иконы Казанской Богоматери в Москве". Все эти произведения относятся к Первой московской серии.

Эти виды выполнены в легкой и изящной технике, близкой к оригинальным акварелям и рисункам Алексеева. Они отличаются светлым и прозрачным колоритом с теплыми розово-желтыми тонами на переднем плане, плавно переходящими в холодные серовато-голубые на заднем плане. Архитектурное пространство заполнено многочисленным и сложным стаффажем, который воссоздает атмосферу повседневной жизни большого города: прохожие в разнообразных костюмах, марширующие солдаты, разносчики, кареты, лающие собаки. Стаффаж выполнен легко и динамично, часто отличается особенностями в прорисовке фигурок — удлиненные тела с маленькими головами, обведенные контуром кисти. Типажи и жанровые сценки часто повторяются и переходят из одной работы в другую. Согласно мнению А.А. Федорова-Давыдова, некоторые из этих видов могли быть начаты учениками и затем доработаны и исправлены мастером.

По-видимому, во время работы над натурами Алексеев выбирал место, создавал первоначальные наброски, однако редко выполнял полностью видовые изображения.

Исторические документы о первых учениках известного пейзажиста — Илларионе Васильевиче Мошкове (1778-1845) и Александре Михайловиче Кунавине (1780—?) — оставляют много вопросов. Даже сам Алексеев, по неизвестным причинам, как отмечал П.Н.Петров в конце XIX века, «совсем ничего не сообщает о них, и о их работах мы почти ничего не знаем». Известно, что по возвращении в Петербург они оставались в его мастерской еще год, затем начали работать самостоятельно по частным заказам. В сентябре 1810 года Совет Академии художеств признал Мошкова и Кунавина «художниками перспективной живописи» и «назначил» их академиками на основе представленных ими рисунков московских видов. Однако они не выполнили программу для получения звания академика. В Москве молодые художники еще не обладали достаточным опытом работы с натурой и не владели техникой акварельной живописи на должном уровне. Тем не менее их городские пейзажи уже тогда отличались выраженными индивидуальными особенностями. А.А. Федоров-Давыдов, оценивая вклад обоих учеников в московскую серию, на основе классификации листов из собрания Исторического музея, заключил, что акварели, где архитектура играет важную роль и здания более значительны по размерам, выполнены Мошковым, а работы, где присутствуют изображения деревьев и общий вид носит более пейзажный характер, — Кунавиным.

Сравнивая акварели Первой и Второй московских серий с подписными работами молодых художников, можно убедиться в их авторстве. Однако сегодня остается очень мало известных работ, которые можно с уверенностью приписать Мошкову или Кунавину. Больше всего сохранено работ Мошкова: в его коллекции на московскую тему — один рисунок и девять акварелей и гуашей, а также три акварели на тему быта крымских татар 1818 года. В коллекции ГРМ, вероятно, также хранится еще одна акварель Мошкова — «Вид Москвы с Воробьевых гор», поступившая из ГЭ в 1931 году и до сих пор признанная работой неизвестного художника.

Известно, что на пяти из них — одном рисунке и четырех акварелях — имеются авторские подписи, что позволяет выделить особенности стиля художника. Недавно была обнаружена подпись Мошкова на одном из листов Первой московской серии с изображением Воспитательного дома (ГИМ). Эти произведения наглядно демонстрируют, что молодой художник, обладая значительным талантом, следовал традициям своего учителя в композиции архитектурного пейзажа и использовании стаффажа. Однако колорит его акварелей более темный и не такой прозрачный, а фигуры в стаффаже иногда выделяются слишком яркой цветовой гаммой.

Среди подписных работ особый интерес представляют три акварели: «Вид Спасских ворот со стороны Кремля», «Вид в Кремле у Боровицких ворот» и «Сухарева башня», которые являются выдающимися видовыми работами художника. Несмотря на даты на листах, указывающие на 1801 и 1802 годы, предполагается, что они были созданы значительно позже и могли быть представлены в 1810 году в Академию художеств. Это предположение подтверждается высоким уровнем исполнения и точным рисунком, что хорошо видно при сравнении с работами Мошкова, выполненными в его ученические годы в мастерской Алексеева.

Три городских пейзажа Мошкова выполнены в едином стиле, с общей серовато-голубой гаммой и одинаковым оформлением. На листах присутствуют многочисленные авторские подписи и даты, подчеркивающие авторство художника. Эти работы являются ярким примером самостоятельного творчества Мошкова, независимо от его учителя.

В Первую московскую серию входят две акварели с аналогичными сюжетами — виды Спасских и Боровицких ворот в Кремле, выполненные самим Алексеевым. Скорее всего, большую часть листов из Второй московской серии (ГНИМА), которые часто являются вариантами-повторениями видов из Первой московской серии, можно приписать Мошкову, работавшему под руководством Алексеева.

Александр Кунавин, в отличие от Иллариона Мошкова, был зачислен в ученики 5-го возраста в Академии художеств только перед поездкой в Москву; до этого он состоял "вольно-обучающимся". Он провел в академии 15 лет, с последними годами в классе пейзажной живописи под руководством С.Ф.Щедрина.

Известно о двух подписных гуашах Кунавина, выполненных им после ухода из мастерской Алексеева: эскиз к картине "Внутренний вид Казанского собора", которая была частью программы на звание академика, и "Вид города Новгород-Северского в Черниговской губернии". Однако в начале XX века известно о значительно большем числе авторских работ этого художника. В 1910 году в журнале "Старые годы" были опубликованы виды шести прекрасных усадеб Полтавской и Черниговской губерний, выполненные Кунавиным, вероятно, также в технике гуаши в середине XIX века. Эти графические работы находились в Москве в собрании князя Ф.А.Куракина.

В 1804 году Александр Кунавин работал в Полтаве, что подтверждается четырьмя видами этого города, гравированными в Англии И.К.Стадлером, возможно, по заказу генерал-губернатора Малороссии князя А.В. Куракина.

Стилистический анализ этих произведений показывает, что Кунавин создавал их под явным влиянием своего первого учителя. Он предпочитал использовать плотные непрозрачные краски — гуашь с активным добавлением белил, часто применял декоративно-условные приемы в композиционном построении пейзажей, вдохновленные манерой Щедрина. В его работах, будь то городские или усадебные виды, значительное внимание уделено природному ландшафту: водной глади рек и прудов, траве, деревьям, листьям, изображенным мелкими мазками. Архитектурные сооружения, за редким исключением, изображены вдалеке, в глубине композиции. Стаффажные фигурки, как правило, ограничены по числу и выполнены с явными декоративными упрощениями в анатомических пропорциях.

Подписные виды Москвы, выполненные Кунавиным, к сожалению, неизвестны. Что касается графических серий мастерской Алексеева, то по-видимому, им было написано большинство видов подмосковных монастырей, а также несколько акварелей с изображениями древних памятников белокаменной столицы. Среди них «Вид в Кремле на Потешный дворец со стороны внутреннего двора», «Вид в Кремле на Приказ Большого дворца, Конюшенный двор и Гербовые ворота», и «Вид на Воскресенские ворота, здание Главной аптеки и Монетный двор со стороны Красной площади», все эти произведения находятся в собрании ГИМ.

Большая часть акварелей обеих московских серий, вероятно, выполнена Илларионом Мошковым и Александром Кунавиным. Однако стилистический анализ некоторых графических произведений позволяет предположить, что к написанию видов белокаменной столицы могли быть привлечены и другие ученики. Известно, что в мастерской Алексеева, начиная с мая 1803 года и до 1815 года, находились различные молодые художники, сменяя друг друга. Вероятно, именно они создали многие варианты-повторения наиболее удачных видов и выполнили акварельные реплики с картин. Согласно современникам, московские виды в начале своего существования пользовались значительным спросом. В декабре 1807 года Совет Академии даже поручил С.Ф.Галактионову начать гравировать эти работы, но проект по разным причинам не был осуществлен.

Возможно, Алексеев принимал многочисленные заказы не только на живописные произведения, но и на графические. Его ученики, начиная с Мошкова и далее, создавали в его мастерской различные серии московских видов. Это предположение подтверждают порядковые номера, которые можно обнаружить на большинстве акварелей обеих серий. На некоторых листах номера нанесены чернилами в левом верхнем углу изображения, на других — тушью или карандашом на обратной стороне. Например, на обороте трех листов Второй московской серии («Спасские ворота в Кремле», «Никольские ворота Китай-города» и «Боярская площадка в Кремле») можно увидеть одинаково написанные тушью цифры 23, 25 и 27. Все акварели выполнены единообразно неизвестным художником на однотипной голубой бумаге. Аналогично обстоят дела и с акварелями Мошкова из Второй московской серии, такими как «Воскресенский проезд», «Москворецкая улица», «Никольская улица в Кремле», «Неизвестная церковь с шатровой колокольней», «Покровский собор на «рву» и «Воскресенская площадь и мост через реку Неглинную», которые также выполнены на однотипной белой бумаге с водяным знаком «PL».

Очевидно, что некоторые листы из этих графических серий позднее попали в частные коллекции, и их местонахождение остается неизвестным. Возможно, одним из клиентов Федора Яковлевича Алексеева был граф Александр Строганов, который долгое время оказывал художнику покровительство, будучи президентом Академии художеств. Именно из его дворца в Русский музей в 1930 году поступили четыре московских пейзажа Иллариона Мошкова, среди которых находится «Вид Ильинских ворот Китай-города и дома графини Разумовской», который является вариантом-повторением акварели из Первой московской серии.

Вероятно, изначально графических работ мастерской Алексеева было намного больше, чем известно сегодня. Можно предположить, что в первой половине XIX века в Императорском Эрмитаже находились далеко не все московские виды, созданные Алексеевым и его учениками в 1800—1810-х годах. Возможно, работы неизвестных художников сохраняются в малых провинциальных музеях или в частных коллекциях.

Акварели мастерской Федора Яковлевича Алексеева имеют определенные различия в технике исполнения, колорите, трактовке зелени и стаффажа, однако они также обладают выраженным типологическим сходством. Обе графические серии отражают творческую индивидуальность художника, его представления о городском пейзаже. Работы мастерской позволяют нам лучше понять особенности творческого метода знаменитого пейзажиста и его подход к выбору наиболее выгодных сюжетов для изображений.

При внимательном рассмотрении акварельных пейзажей, созданных Федором Яковлевичем Алексеевым и его учениками, неизбежно вспоминаются строки из статьи поэта Константина Батюшкова, написанной им незадолго до Отечественной войны 1812 года: «...Не хочешь ли со мной прогуляться в Кремль? Дорогою я невольно восклицать буду на каждом шагу: Это исполинский город, построенный великанами: башня на башне, стена на стене, дворец возле дворца! Странное смешение древнего и новейшего зодчества, нищеты и богатства, нравов европейских с нравами и обычаями восточными! Дивное, непостижимое слияние суетности, тщеславия и истинной славы и великолепия, невежества и просвещенности, людкости и варварства /.../ Не удивляйтесь, мой друг: Москва есть вывеска или живая картина нашего отечества».

Древняя столица всегда привлекала внимание художников своим уникальным национальным колоритом, множеством архитектурных памятников и особыми особенностями повседневной жизни. Это способствовало появлению рядов живописных и графических серий уже во второй половине XVIII века, созданных как русскими, так и иностранными мастерами. Имена таких искусствоведов, как рисовальщик-видописец Гравировальной палаты Петербургской Академии наук Михаила Ивановича Махаева, гравера Фридриха Дюрфельдта, архитекторов Франциска Кампорези, Матвея Федоровича Казакова и Джозефа Кваренги, а также художника Жана Делабарта, неразрывно связаны с художественной историей Москвы. Однако по сравнению с ними, Федор Яковлевич Алексеев совершил значительный прогресс. Созданная им и его учениками в начале XIX века графическая серия московских видов не имеет себе равных по масштабу показа архитектурных памятников столицы, тематическому богатству и разнообразию сюжетов.