Среди коллекционируемых предметов не так много вещей, у которых коллекционная ценность уже была определена со временем их изготовления. Советскому агитационному фарфору суждено было такое положение: несмотря на то что его позиционировали как инструмент массовой агитации и пропаганды, он выпускался ограниченными тиражами, поэтому он украшал лишь дома особо удачливых коллекционеров. Стоит также отметить, что зарождение, расцвет и упадок этого уникального жанра пришлись на несколько десятилетий одного из самых насыщенных и ярких периодов в истории России.

Агитационный фарфор представляет собой уникальный феномен, не имеющий аналогов в мировом искусстве. Легкому, звенящему и столь куртуазному фарфору не доводилось нести такую идеологическую нагрузку ни до, ни после первой половины XX века. Можно лишь вспомнить мелкую пластику времен «злобы дня» — французские фаянсовые изделия времен буржуазной революции 1789 года и фарфоровые изделия, возникшие после Отечественной войны 1812 года, которые стали своего рода памятными знаками. Однако эти редкие попытки использования фарфора для решения идеологических задач не предоставляли даже десятой части возможностей такого пластичного и яркого материала.

До революционных событий 1917 года никто не предвидел стремительного взлета российского фарфорового искусства. Художественные поиски нового смысла и формы фарфора были приостановлены, ибо Императорский фарфоровый завод производил исключительно академические изделия, дизайн и качество которых подтверждались временем и одобрялись членами царской семьи — основным заказчиком и потребителем фарфора. Бесконечные копии старых и проверенных образцов гарантировали успешные продажи.

На Международной выставке в Париже в 1900 году российский фарфор потерпел крах — стремление подражать Западу и застойные тенденции стали очевидными, как никогда прежде. Эти "подражательные" изделия сегодня ценятся на антикварном рынке, но в то время, когда в искусстве возникали мощные течения, канонический и шаблонный императорский фарфор выглядел устаревшим. Художники нового направления пытались повлиять на ситуацию: "мирискуссники" предлагали заводу разработку новых, соответствующих времени коллекций, но их предложение было отклонено.

Трудно поверить, но именно в период революционного хаоса 1917—1918 годов молодая советская власть обратила свой взор на фарфор. В рамках так называемой "мобилизации промышленности" завод начал функционировать как своеобразная "керамическая лаборатория" для нужд военного времени. Однако вскоре основное внимание переключилось на производство художественного фарфора. Завод в Петрограде стал известен как Государственный фарфоровый завод и получил заметную финансовую поддержку для того времени.

Новому времени фарфор приобрел новую функцию — декларировалось, что он должен "преобразить обстановку в жизни людей" и стать мощным агитационным средством, ежедневно напоминающим его владельцам о революционном духе времени. Кроме того, на складах завода скопилось много нерасписанных изделий. В условиях страны, испытывавшей острую нехватку товаров, белый фарфор стал идеальной поверхностью для размещения агитационных лозунгов.

В августе 1918 года художественным руководителем Государственного фарфорового завода был назначен С. В. Чехонин — известный книжный иллюстратор, мастер миниатюр и опытный специалист по керамике. Тогда же в рамках программы "монументальной пропаганды" завод получил государственный заказ на изготовление бюстов "Великих людей революции" и "утилитарно-декоративных изделий с революционными лозунгами". Среди первых работ были бюсты Карла Маркса и Карла Либкнехта (выполненные скульптором В. Кузнецовым), а также изображения публициста-просветителя XVIII века Н. Новикова и рельеф "Декабристы" (от скульптора Н. Данько). После этого была создана серия "Компрод", предназначенная для предприятий общественного питания и являвшаяся одним из ранних образцов массового советского фарфора.

В 1918 году на заседании художественного совета завода был представлен рисунок тарелки с надписью «РСФСР», которая впоследствии стала известной как символ агитационного фарфора. Однако её производство началось только в 1922—1923 годах.

Это начало вдохновило серию работ с агитационными лозунгами, включая "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!", "Борьба рождает героев!", "Кто не работает, тот не ест!", "Ум не терпит неволи!" и другие. В революционную эпоху появилось много ярких и выразительных девизов.

В том же 1918 году В. В. Кузнецов создал одну из самых значимых работ — фигурку "Красногвардейца". Это стало началом возрождения фарфоровой пластики, занимавшей важное место в истории советского агитационного фарфора. Вместо прежних сентиментальных и подражательных изделий появились скульптуры, отражавшие перемены в мире и призванные возвысить новый строй и новый образ жизни.

В 1919 году Наталья Данько создала известные работы "Партизан в походе", "Матрос с знаменем" и позднее "Работница, произносящая речь" (1920), "Милиционерка", "Анна Ахматова", а также шахматы "Красные и белые" (1922) и другие.

На заводе работала целая плеяда талантливых художников и скульпторов вместе с С. Чехониным, Н. Данько и В. Кузнецовым: М. Адамович, Р. Вильде, Ж. Кобылецкая, А. Щекотихина-Потоцкая, В. Тимарёв и многие другие, развивая новую стилистику.

Несмотря на то что этот фарфор создавался как агитационный и для массового использования, его выпускали весьма ограниченными тиражами из-за ограниченных производственных мощностей завода. Обычно выпускалось не более 300 экземпляров, которые почти сразу отправлялись на многочисленные зарубежные выставки. Агитационный фарфор так и не дошел до рабочих и крестьян, которым он должен был приблизить истинные культурные и революционные ценности. Ему была уготована более возвышенная миссия: по словам А. Луначарского, фарфор играл роль полпреда молодой Советской Республики за рубежом, а в будущем, по мере развития экономики, должен был стать доступным для рабочих и крестьян, как это обещал В. И. Ленин в разговоре с известным художником-авангардистом Штеренбергом.

Художница Елена Данько (сестра скульптора Натальи Данько) вспоминала: "Тот, кто помнит Петроград тех лет — выцарапанные пустыни улиц, погруженные во мрак и холод молчащие дома, в окнах которых сверкали иглы звезд — следы недавних выстрелов, тот вспомнит и витрину на проспекте 25 Октября. Там, на белых блестящих блюдах, горели красные звезды, серп и молот мерцали бледным фарфоровым золотом, сказочные цветы плелись в венке РСФСР. Там стояли маленькие фарфоровые красногвардейцы, матросы, партизаны и блестящие шахматы "Красные и белые". На большом блюде была надпись в венке из цветов: "Мы превратим мир в цветущий сад". Пролетарии могли только любоваться изделиями новой эпохи, а покупали их в основном зарубежные коллекционеры.

С начала 1920-х годов советский художественный фарфор собирал огромные успехи на выставках в Риге, Хельсинки, Берлине, Лондоне, Париже, Стокгольме, Брюсселе, Милане, Венеции и Таллине. Его художественные достоинства и коллекционная привлекательность были бесспорными и очевидными. Фарфор стал объектом высокой ставки на аукционах, где коллекционеры Европы боролись за каждый предмет. В первом номере журнала "Эхо" за 1922 год сообщалось об успехе советского фарфора за границей, отмечая, что на одном из обедов в Стокгольме на импровизированном аукционе в пользу голодающих детей была продана фарфоровая тарелка с изображением В. И. Ленина. "Присутствующие капиталисты на аукционе боролись за право стать владельцами "Ленина". Речь идет о знаменитой тарелке М. Адамовича с портретом В. И. Ленина, выполненным по рисунку Н. Альмана. Время от времени "лениниана" стала отдельным направлением работы завода, которому внимание уделяли ведущие художники.

Журнал "Среди коллекционеров" (№ 10, 1921 г.) сообщал, что "за последнее время, в связи с приездом иностранцев, цена на фарфор и русские художественные изделия почти удвоилась, и интерес к произведениям нашего искусства, как новым, так и старым, значительно возрос".

В 1925 году советский фарфор был представлен на Всемирной выставке фарфора в Париже. Продукцию похвалила пресса, авторы произведений получили высокие награды, а сама коллекция была удостоена золотой медали. Художественный стиль начал формироваться с учетом экспортных интересов.

Изначально коллекционеров привлекали преимущественно театральные фигурки, созданные Д. Ивановым, Н. Данько и другими художниками, такие как "Балерина Т.П. Капсавина в роли Жар-птицы в балете И.Ф. Стравинского" и "Танцовщик М.М. Фокин в роли Ивана-Царевича в балете И.Ф. Стравинского 'Жар-птица'". В конце 1920-х годов иностранных заказчиков привлекали национальные мотивы, созданные в национальном стиле. На заводе появились скульптуры, такие как "Плясунья" Н. Данько, "Гармонист" и "Плясунья" Б.М. Кустодиева, а также некоторые фигурки частных русских фарфоровых заводов прошлого века. Однако новая пластика первых послереволюционных лет не получила дальнейшего развития.

Советский агитационный фарфор сегодня занимает заслуженное место в коллекциях крупнейших музеев России и других стран и вызывает огромный интерес у коллекционеров. Произведения ведущих художников Государственного фарфорового завода (ГФЗ), таких как С. Чехонин, Н. Данько, А. Щекотихина-Потоцкая, М. Адамович, Ж. Кобылецкая, Р. Вильде, особенно высоко ценятся. Однако работы и менее известных авторов также имеют ценность, ибо раритетность может превалировать над художественными достоинствами.

Предметы, созданные на других фарфоровых заводах, таких как Дулёвский, Дмитровский, Волховский и Конаковский фаянс, по качеству и художественному уровню исполнения, в большинстве случаев уступают произведениям ГФЗ. Тем не менее, они обладают своим провинциальным колоритом и встречаются значительно реже, что повышает их коллекционную привлекательность. Каждое появление нового предмета агитационного фарфора на аукционах становится значимым событием. Цены на них постоянно растут, хотя, к сожалению, растет и количество подделок, что, однако, свидетельствует о росте популярности и ценности этих предметов.