На изделиях из серебра XVIII века часто встречаются клейма с одинаковыми монограммами, которые различаются либо формой щитка, либо стилем букв. Для исследователя это всегда представляет собой загадку, особенно если клейма относятся к одному временному периоду. Иногда их связать с конкретными мастерами становится крайне трудно. Одним из неразгаданных загадок являются три монограммы «МК», присутствующие на изделиях 1740-х—1750-х годов.

При первом рассмотрении этих изделий возникала мысль, что все три клейма принадлежат одному серебрянику. Однако более детальное изучение чеканки, гравировки и орнаментации привело к отказу от этой идеи. Стало ясно, что клейма принадлежат трем разным мастерам. Один из них, Михаил Максимов Клушин, связан с московским клеймом, как указано в «Указателе русских клейм» М.М.Постниковой-Лосевой.

Биография этого серебряника в значительной мере освещена благодаря архивным документам. Он был сыном купца Максима Яковлева Клушина из города Старицы. Точная дата его рождения неизвестна, однако сведения о его возрасте в переписных книгах начала 1720-х годов указывают на то, что он родился не ранее 1718 года. Согласно документам 1744 года, после смерти отца и отсутствия возможности заниматься торговлей в родном городе, он отправился в Москву, чтобы обучиться купечеству, проживая у различных купеческих семей.

В феврале 1741 года Михаил Клушин обратился в московскую пробирную палату, чтобы протестировать три серебряные иглы на пробу. При этом он представил себя как мастерового человека в серебряном деле и посадского человека из города Старицы. Благодаря наследственному капиталу он смог приобрести в Москве торговую лавку в Серебряном ряду. В 1744 году он обратился в Московский магистрат с просьбой принять его во вторую гильдию московского купечества. В дополнение к лавке он декларировал торговый капитал в размере 500 рублей. Для получения членства в купеческой гильдии требовалось поручительство от нескольких уважаемых и состоятельных купцов, которые могли бы разделить с ним материальную ответственность в случае необходимости. Интересен список поручителей, которые не только были знакомы с Клушиным лично, но и им доверяли. Среди них были купцы первой гильдии, работавшие в Серебряном ряду более двадцати лет: Петр Михайлов Репейщиков, Иван Антипьев Мурыгин, Иван Иванов Верещагин. Разрешение на вступление было получено в марте 1745 года. С этого момента Клушин имел право постоянного проживания в Москве без необходимости оформления разрешительного паспорта.

В середине XVIII века многие московские серебряники столкнулись с трудностями. Однако энергичный молодой купец из Кашина, Василий Матвеев Кункин, смог получить у Московского магистрата эксклюзивное право на производство серебряных культовых предметов в городе. После этого он организовал своё собственное производство, которое он назвал фабрикой. Введение запрета на изготовление и продажу предметов православного культа заставило многих серебряников присоединиться к его предприятию. Среди мастеров, присоединившихся в 1753 году, было и имя Михаила Клушина.

Фабрика Кункина успешно функционировала до внезапной смерти её владельца в июле 1760 года. В это же время Клушин вступил в цех серебряников. В 1762 году он был приглашён в Гофинтендантскую контору для работы при дворце, где, среди прочих обязанностей, занимался подготовкой короновации Екатерины II. В документах он указан как купец Панкратьевской слободы (ныне Панкратьевский переулок в районе Сухаревской площади), а также упоминается его сын Егор.

В Указателе Михаилу Клушину приписан ряд произведений, которые сейчас находятся в различных коллекциях. В Музеях Московского Кремля хранятся четыре чеканных стакана, украшенные крупными тюльпанами на спиралевидных стеблях с изображениями, вдохновленными книгой "Символы и емблемата" (см. илл. 2—5). Один из них датируется 1747 годом, а второй, с шарообразными ножками, охватывает период с 1741 по 1749 годы. Все стаканы отличаются хорошим профессиональным исполнением, однако не выходят за рамки этого. Рельеф довольно скромен, и его детализация также не впечатляет. Стоит отметить, что барочный орнамент на подобных бытовых предметах обычно не предполагает более высокого уровня декоративности. Все эти изделия приятны на ощупь и выглядят хорошо как издалека, так и изблизи. Другие предметы с тем же клеймом также выполнены на подобном уровне. Возможно ли, что их создал именно Клушин? Вполне вероятно.

Теперь давайте более внимательно рассмотрим предметы, отмеченные клеймом «МК» в другом стиле (см. илл. 6). В коллекции Музеев Московского Кремля можно увидеть водосвятную чашу (илл. 7) и рукомойный комплект, включающий в себя большое блюдо, известное как лохань (илл. 8), и кувшин (илл. 9). Все три предмета имеют клеймо пробирного мастера Кузьмы Григорьева, датированное 1745 годом.

Водосвятная чаша по форме напоминает подобные изделия XVII века: массивная, широкая, с устойчивым поддоном и литыми ручками в виде львиных масок с фигурными кольцами. На верхней части чаши расположена пространная литургическая надпись, хотя сделана она с заметными ошибками, а на корпусе изображены чеканные плакетки с сценой Крещения и Голгофским крестом.

Не менее интересен рукомойный комплект. Блюдо украшено сложной чеканной композицией, иллюстрирующей эпос Овидия "Метаморфозы". Широкий край украшен барочным орнаментом с химерами и литыми накладками в виде чудищ. При первом взгляде на блюдо любой знаток прикладного искусства мог бы подумать, что это работа западноевропейского мастера, и в этом он был бы частично прав, так как московский серебряник достаточно точно скопировал блюдо, изготовленное во второй четверти XVII века в Гданьске мастером Петером Ратценкрамером. Это блюдо сейчас можно увидеть в Оружейной палате, среди посольских подарков Польши. В его центре изображен Нептун, выходящий из воды, а также богиня утренней зари Аврора. На борту блюда изображены Гений воды и тройка коней, впряженная в колесницу с Фаэтоном.

Внимание привлекает также кувшин, выполненный мастером XVII века из Аугсбурга, Давидом Швестермюллером. В 1656 году этот кувшин был подарен царем Алексеем Михайловичем патриарху Никону. На его поверхности изображены сцены из жизни Александра Македонского и Сципиона Африканского. Несмотря на наличие драконов и обнаженных торсов, сюжетные элементы не противоречат христианскому мировоззрению. Возможно, перед тем как был сделан подарок, на крышке кувшина было добавлено литое Распятие.

Вероятно, московский мастер не был знаком с эпосом Овидия и римской историей. Очевидно, что он не мог взять за основу работы, находящиеся в Патриаршей ризнице. Судя по всему, мастер выполнил заказ для образованного, влиятельного и состоятельного клиента. Ответ на вопрос о заказчике может дать выгравированная на горловине кувшина надпись, из которой мы узнаем, что кувшин и лохань были сделаны из казенного серебра по заказу преосвященного Варлама, епископа Вятского и Великопермского. Варлаам Скамницкий был назначен в Вятку в 1743 году. До этого он был архимандритом мужского Чудова монастыря в Московском Кремле с 1738 года. Предполагается, что он имел хорошее образование и был знаком с античной литературой и мифологией, а также с западноевропейской стилистикой барокко. Неудивительно, что среди дарованных ему предметов было блюдо с сюжетом о Фаэтоне и кувшин с изображениями римских полководцев.

Еще раз обратим внимание на надпись на кувшине: "сделан ис казенного серебра...". Это отличается от церковного или обычного серебра - это именно казенное. В России XVII — XVIII веков награды за заслуги часто включали в себя дорогие серебряные предметы из казны. Если в Приказе не находилось подходящего изделия, награжденный мог заказать его самостоятельно, при желании добавив свое серебро. Возможно, Варлаам, получив новое назначение, именно так и поступил. Выбор серебряника для копирования сложных и дорогих предметов не мог быть случайным. Варлаам, будучи архимандритом Чудова монастыря, имел возможность видеть культовые изделия разных чеканщиков в кремлевских соборах и ризницах, что позволяло оценить их мастерство. Однако был ли Михаил Клушин выбранным серебряником? Была ли у недавнего провинциала возможность получить такой заказ? Серебро, хотя и казенное, весило более двенадцати килограммов, плюс плата за работу, учитывая сложность и качество исполнения. Поэтому вероятно, Клушин не успел зарекомендовать себя к 1745 году как один из лучших московских серебряников. Скорее всего, выбор пал на кого-то другого. В то время в Москве работали и другие мастера с инициалами "МК". Один из них - Михаил Климов, упоминается в архивных документах 1753 года как хороший профессионал. Впоследствии его арест и освобождение свидетельствуют о неожиданных поворотах событий. Однако, известно еще одно произведение, отмеченное таким же клеймом "МК" - рукомойный комплект и водосвятная чаша, находящиеся в коллекции библиотеки Ватикана.

Этот кубок с крышкой, датированный 1751 годом, находится в коллекции библиотеки Ватикана. В некотором роде, похожие кубки других мастеров присутствуют и в собрании Музеев Кремля. Однако кубок из Ватикана не является точной копией гамбургского аналога второй половины XVII века. Русский мастер позаимствовал форму так называемого "буклированного" кубка с ножкой в виде ствола дерева и мужской фигуркой, сидящей на сучке с топором, что в Западной Европе интерпретировалось как "виноградарь, обрубающий старые плети лозы". В Московских серебряных мастерских, никогда не видевших процесса роста винограда, данное изображение воспринималось как крестьянин, обрубающий сучья на дереве. Крышка кубка украшена высоким серебряным букетом. Большие выпуклости, украшенные чеканными раковинами, характерны для русских кубков 1750-х годов, когда стал популярен стиль рококо. Кубки "на немецкое дело" были востребованы в России в середине XVIII века и выполнялись по заказам для украшения интерьера дворцов или как подарок и награда. Итак, хотя неизвестно, каким образом кубок русской работы попал в Италию, его заказчик, без сомнения, был богатым человеком. Таким образом, нам известны работы мастера за 1745 и 1751 годы. Сведения о Михаиле Климове как о высококвалифицированном серебрянике относятся к 1753 году. Мог ли он быть таким же мастером десять лет раньше? Конечно, это было возможно.

Третье клеймо «МК» можно увидеть на двух московских стаканах 1745 года из коллекции Музеев Кремля (илл. 12, 13). Один из них украшен изображениями двух орлов, сидящих на особенных пьедесталах с плодами и стеблями аканта. Однако, при внимательном рассмотрении видно, что мастеру не хватило места для полного воспроизведения композиции, и у него не было достаточного мастерства. Второй стакан выполнен в технике чеканки и отличается более профессиональным исполнением. Изображения на нем, вероятно, заимствованы из западноевропейских источников и расположены между картушами плодов. Это необычно для московских мастеров того времени и может указывать на провинциальное обучение. Возможно, именно этот клейм принадлежит Михаилу Клушину, но эти вопросы остаются без ответа. В архивных документах помимо Михаила Клушина и Михаила Климова упоминаются и другие серебряники с подобными инициалами. Например, Михаил Козмин, который был записан на работу к Василию Кункину в 1753 году, а также Михаил Васильев Куликов, проживавший в селе Покровском. Эти мастера, возможно, также были выходцами из провинции и специализировались на более мелких изделиях, таких как стаканы.

Продукция, маркированная клеймом «МК», распространена не только в Музеях Кремля, но и в провинциальных музеях, частных коллекциях, а также встречается на антикварном рынке. Это в основном стеклянные изделия с растительными орнаментами и изображениями, заимствованными из книги «Символы и емблемата». Хотя не все они безупречны в исполнении рисунка и формы, их привлекательность заключается в простоте и живости изображения персонажей: купидонов, разнообразных животных и птиц. Возможно, в частных коллекциях сохранились и более крупные предметы, такие как кружки, блюда и небольшие кувшины, также отмеченные этими клеймами. Каждый предмет представляет интерес и несет информацию о том, кто был его производителем. Однако на данный момент невозможно точно определить, какому из упомянутых мастеров принадлежит тот или иной вариант клейма с этими буквами.